— Ты о моем муже плохого не думай! Он у меня замечательный, и все у нас наладится, дай срок. Контузия у него… Он электриком работал в части, а потом завербовался на восстановление Грозного. Заработать хотел нам на квартиру…
Я отчаянно смутилась, прижала руку к груди:
— Вы извините меня, ради бога! И можете ничего мне не рассказывать, это ваше личное дело, с кем жить… Разве я имею какое-нибудь право?..
Она поправила волосы и поднялась:
— Я просто поясняю, почему постараюсь выйти на работу как можно скорее. И, конечно, ты мне очень в этом отношении подходишь…
Я резонно заметила:
— Да может, я твоему начальнику не понравлюсь, или он мне!
Она глянула на меня и скептически хмыкнула:
— Ну, за Александра Алексеевича я спокойна. Он тебе понравится, вот увидишь. Я ему вчера призналась, что беременна, так что он в курсе.
— Может, и не надо было признаваться, пока ничего не видно?
Она горестно вздохнула:
— Токсикоз у меня сильный. Тошнит все время, и давление выше 60 не поднимается. А вчера резко выпрямилась — в глазах потемнело. Мужики мне хотели скорую вызвать, так что пришлось все рассказать. — Долго горевать она не умела, фыркнула и нараспев произнесла: — Каратаев меня домой на своем джипе подвез, прямо как королеву. Наши сплетницы подъездные чуть со скамейки не упали!
— А муж не ревнует к начальнику?
— Нет, они сто лет знакомы. Когда-то мой Сашка служил в одной части с Каратаевым.
Беседу прервал селектор. Мужской голос произнес:
— Зина, кофе, пожалуйста! И Иванова найди срочно, пусть принесет договор с карьером.
Зина ловко поднялась, составила на поднос чашечки и включила кофейный агрегат. В одну из чашек она добавила четыре чайные ложки сгущенного молока, и, заметив мое изумление, пояснила:
— Это Александру Алексеевичу, он так любит. Зато главный инженер пьет вовсе без сахара. Я в целях похудения пыталась как-то, так и не смогла: гадость ужасная! — Зина забавно сморщила нос, и я улыбнулась.
Она ловко открыла дверь, удерживая поднос одной рукой, и проскользнула внутрь. В приоткрывшуюся дверь я услышала сердитый возглас: «Зина, Иванова срочно!»
Видимо, у Зины и действительно был токсикоз, потому что из кабинета она выскочила с белым лицом. Я подскочила к ней и успела подхватить ее, иначе она просто свалилась бы на пол. Устроив ее в кресле для посетителей, я бросилась открывать окно.
Зина слабым голосом сказала:
— Это ничего, там накурено просто сильно…Я посижу чуть-чуть…
На мой взгляд, лучше ей не становилось! Я вспомнила, что по дороге видела на одном из кабинетов надпись «Медпункт», и бегом помчалась по коридору.