Именно принадлежал, в прошедшем времени, потому что Временный Правитель Нового Даррена был уверен: обладателя голоса давно нет среди живых.
Раз за разом он перебирал в памяти своих умерших и погибших друзей, родных и просто знакомых, подбираясь все ближе и ближе к дате собственного рождения.
У него была хорошая память на лица, но голоса… Нет, он не мог вспомнить этот голос, как ни старался.
Но иногда голос принадлежал совершенно незнакомому вейну, и было тем более странно, откуда этот незнакомец, да еще к тому же УМЕРШИЙ незнакомец, знает его, Улстера, имя, и вообще, почему он обращается к нему по имени, а не, допустим, "господин капи-тан", как обращаются к нему его подчиненные? Откуда, откуда, черт возьми, он знает его имя?! Это беспокоило его больше всего, поскольку почти всегда голос начинал с имени. Он просто звал: "Улстер!" И настолько явственным был этот зов, что Улстер Ката, Временный Правитель Нового Даррена и "господин капитан", вздрагивал и оборачивался.
"Улстер! Эй, Улстер! Улстер Ката!!" – звал голос то насмешливо, то тревожно, то весело, то горько. Часто в нем звучала откровенная издевка, а иногда – глубокая печаль и даже нечто похожее на сострадание. Голос был язвительным и ласковым, добрым и злым, тихим, почти неслышным и оглушительно громким.
Иногда он звучал откуда-то издалека, как будто зовущий стоял на другом берегу лесного озера, а иногда – совсем близко, словно кто-то неслышно подкрался сзади и рявкнул в самое ухо: "Улстер! Эй, Улстер Ката!'" Особенно плохо обстояло дело ночью. Голос не давал ему отдыха, начинал звать сразу, как только сознание уплывало в спасительный сон, и безжалостно выдергивал его обратно в отвратительную явь.
Иногда – довольно редко – он слышал не только свое имя. Такое обычно случалось, когда он, доведенный до белого бешенства, кричал внутри собственного мозга так, что казалось, выскочат из орбит глаза и лопнут барабанные перепонки: "Ну что?! Что тебе надо, сука?!!"
"Мне? – искренне удивлялся голос, подавляя сме-шок. – Мне ничего не надо. Я только лишь хочу знать, что надо ТЕБЕ. Что молчишь? Расскажи. Признайся старому другу. Тебе ведь все равно больше некому это рассказать".
"Я ничего не хочу. Я хочу только…"
"Власти"
"Нет!"
"Безграничной власти!"
"Нет!!! Ты не понимаешь! Я не могу этого сделать. Они обманули нас. Они хотели превратить нас в подопытных животных…"
"Ты лжешь самому себе".
"Нет, это ты лжешь! Тебе нужно свести меня с ума… Зачем? Отвечай!"
Но голос в этой части спора всегда умолкал.
Улстеру Кате пока хватало ума и силы воли не затевать спора с голосом неизвестного мертвеца при живых, но с каждым днем делать это становилось все труднее и труднее.