— А кто она, Сюзанна Дитт? Навигатор поморщился:
— Невеста друга. Он умер у меня на руках, и я обещал, что спасу девушку. — Офицер тяжело вздохнул. — Нельзя обманывать мертвецов. Ладно, пошли.
— А как же Сюзи? — растерянно переспросила Катерина.
— Там ее нет. Я переворошил все хранилище. Прошло слишком много времени, пока я сюда добрался. Вероятно, бедняжку давно разложили на атомы. Ничего не поделаешь. Жизнь — штука сложная и безжалостная. — Незнакомец пошатнулся. — Подставь плечо. Наверное, я потерял много крови. В ногах слабость… И быстрей, родная, быстрей. Иначе мы с тобой уже вдвоем будем лежать в хранилище биомассы.
Катька боязливо огляделась по сторонам:
— Так это хранилище биомассы?
— А ты думала?
«Вот что, оказывается, имела в виду Зловещая Тень, когда говорила, что я буду чувствовать, как из меня капля по капле высасывают жизнь!» Девушка торопливо поднырнула под руку спутнику и потащила его к космопланеру, вернее, не потащила, а помогла войти. Незнакомец переставлял ноги сам и старался делать это как можно быстрей.
— Слушай, как тебя зовут? — спросила Катерина.
— Вячеслав — слишком официально; Слава — помпезно; Славик — глупо. Знакомые обычно называют меня Славяном. Это терпимо.
— А кем был твой друг, Славян?
— Моим другом.
— А чем он занимался?
— Это неважно.
— Я хочу сказать, как он погиб? — поправилась девушка.
— Ты задаешь слишком много вопросов, — отозвался навигатор. — Лучше расскажи о себе. Божьих одуванчиков, насколько я знаю, в биомассу не списывают.
Катька, вывернув шею, удивленно заглянула снизу в глаза спутнику. Дескать, что ты имеешь в виду? Славян как бы подсказал:
— Политическая или беглая каторжанка?
— Чего? — не поняла Катерина (или сделала вид, что не поняла).
— Говори, не стесняйся. Уверяю, меня нельзя заподозрить в лояльности к властям.
Но девушка, похоже, все равно не улавливала, о чем ее спрашивают (может быть, за время консервации мозги «склеились»?).
— А! — Навигатор понимающе осмотрел лебединую шейку спутницы, деловито цокнул языком и, хитро щурясь, предположил: — Ну все ясно. Кому-то не дала…
— Чего не дала? — опять не поняла гринчанка. Раненый Славик усмехнулся. Катерина наконец догадалась, о чем речь, покраснела, с подозрением осмотрела спутника, грубо скинула со своего плеча тяжелую мужскую руку и зло прошипела:
— Дала, не дала. Тебе какое дело? Сейчас как заеду по башке. Сильно любопытный… — Катька даже замахнулась на пилота кулачком.
Капитан улыбнулся и попытался прикрыться руками, еще не привыкнув, что одна из них — жалкий обрубок. Но вдруг лицо его исказилось судорогой. Очевидно, резкое движение вызвало нестерпимую боль в свежей ране. Из груди непроизвольно вырвался слабый стон. Катюшу охватил жгучий стыд. Человек, спасая ее, потерял руку. А она кидается на него, как дикая кошка. Ни терпимости, ни благодарности… Гринчанка опять поднырнула под мышку своему случайному другу. Одной рукой придержала раненого за здоровую ладонь, а второй бережно обняла его за талию: