— Можете идти, — сказала ведьма.
Женщина удалилась, а Холли решительно шагнула к существу. Тварь выпятила блестящую кроваво-красную губу и зарычала.
Холли начала читать заклинание и тут поняла: молясь Богине, она всегда жертвует частичкой души. Платят ли такую же цену другие ведьмы или это лишь ее испытание? Девушка умолкла и решила, что расправится с бесом сама. Если он правда то, чем кажется.
Тварь с ухмылкой глядела на Холли. Присутствие ведьмы ее совершенно не беспокоило.
Девушка собрала волю в кулак. Ее восприятие странным образом раздвоилось. Она слышала, как бьется пульс Барбары и как стучит ее собственное сердце — тук-тук, тук-тук, тук-тук. Она стала взглядом. Пробежала по руке женщины, кулаку беса и влетела в сердце… Сердце, исполненное тьмы. Средоточие зла, кошмаров, болезни, которые его убивали.
Мимо проплывали жуткие, кошмарные видения. Ее закружило, понесло. Открыв рот в беззвучном крике, девушка взмолилась:
— Хватит!
И вот она опять стояла и смотрела на беса. Тот осклабился, довольно залопотал и вытащил сердце Барбары из груди, показывая его Холли. Она вспомнила кошку Гекату; Баст, которая принесла им убитого сокола… Только теперь ей поднесли не птицу, а больное сердце — измученное, истекающее кровью.
Хватит!
Существо пропало из виду, хотя ведьма чувствовала, что оно где-то рядом. Оно стало невидимым, но все равно продолжало мучить Барбару.
Холли вбежала в приемную. Bсe взгляды устремились к ней.
— Надо забрать Барбару отсюда!
Дядя Ричард перестал ходить взад-вперед.
— Сядь, отдохни. Я подпишу бумажки.
Он вышел. Холли плюхнулась на стул, взяла стаканчик с кофе из рук тети Сесиль. Навалилась усталость. Тревога не отпускала. Вот как ложились пути — по телам людей, живым сердцам.
Майкл вел смертную битву — и ее нельзя было проиграть.
Холли закрыла глаза.
«Сколько же поколений Каоров и Деверо играли в эту игру? — подумала она. — Ей надо положить конец. Мы должны победить».
Джонстаун, Пенсильвания
31 мая 1889 года, два часа пополудни
За ночь вода в озере поднялась на два фута. Старая дамба в Саут-Форк трещала по швам. Давно пора было ее ремонтировать, но горожане и в ус не дули. Все думали, что сойдет и так. Каждые год после дождей люди почесывали головы и удивлялись: надо же, выстояла! Однако никто и пальцем не шевельнул, не помог ей сдерживать озеро.
Городок стоял в четырнадцати милях ниже по течению реки, в пойме. Добрые жители поругивали владельцев дамбы, но больше для того, чтобы разговор поддержать: надо же было обсудить что-то кроме погоды. Год за годом горожане ворчали, дамба скрипела, и никто ничего не делал. Вода прибывала, давила все сильнее. В дамбе появилась крошечная дырочка, из нее поползла трещина.