— Ты не подпускала меня близко, когда я был абсолютно честен с тобой. Я пробовал прежде, помнишь?
У Кэтрин засверкали глаза.
— Не говори мне, что я делала прежде, Фред! Ты не можешь читать мои мысли.
— Да где уж мне! Ты мне никогда не даешь такой возможности. — Он вытащил сигарету и, загородив рукой спичку, зажег ее.
Его спокойный тон окончательно привел ее в ярость.
— Ты не имел права! Ты не имел права врываться в мою жизнь таким способом. Кто сказал, что я буду играть по твоим правилам, Фредерик? Оказывается, ты все уже решил заранее. А я даже не представляла себе, что ты планируешь близкие отношения со мной.
— Если ты разумный взрослый человек, то веди себя соответственно. Я тебе не лгал и привез тебя сюда не под выдуманным предлогом. Партитуру надо было написать, а здесь идеальное место для работы. Одновременно я чувствовал, что Сандерленд поможет мне возвратить тебя. Я хотел тебя вернуть.
— Ты чувствовал, ты хотел! — Кэтрин резким движением откинула волосы за спину. — Какой невероятный эгоизм! А что с моими чувствами? Ты решил для себя, что можешь войти в мою жизнь и выйти из нее, когда тебе будет угодно!
— Насколько я помню, это ты оставила меня.
— Нет, это сделал ты! — Слезы заливали ее лицо. — Ничто так не ранило меня, как твой уход. Ничто! И нет уверенности, что это не повторится. Тогда ты исчез, не сказав ни единого слова!
— Ты не можешь так говорить, я хотел объясниться с тобой. Но только ты была в таком нервном состоянии в ту ночь, ничего не хотела слушать. Как, черт возьми, я мог поступить иначе! Мне ничего не оставалось, кроме как отойти на некоторое расстояние, чтобы дать тебе время одуматься и понять, что я тебе необходим.
— Время? — Голос Кэтрин дрожал, мысли путались. — Ты дал мне время?
— Ты была ребенком, когда я уехал от тебя. Я надеялся, что ты станешь женщиной, когда я вернусь.
— Ты надеялся… Значит, ты просто предоставил мне возможность измениться, повзрослеть?
— Я не видел другого выхода. — Фредерик сунул руки в карманы и нахмурился.
— Не видел? — Кэтрин вспомнила шесть последних лет. — Разумеется, поэтому ты оставил меня одну. Опять ты присвоил себе право решать за меня!
— Да не решал я за тебя ничего! Это был способ остаться в своем уме. Пойми, я не мог быть рядом с тобой и не иметь тебя.
— Тогда ты покинул меня на шесть лет, а потом внезапно появился, используя мою увлеченность работой и мою доверчивость, чтобы завлечь в постель? Тебя даже не очень волновало качество партитуры. Это было все лишь предлогом. Все! Твоим замыслам пришел конец!
— Такие слова, — сказал он ледяным тоном, — равносильны отставке.