Люди, молча, со слезами на глазах, толпясь у пристани, встречали высаживающихся из кораблей сильно уставших жителей уже не существующей столицы лоримов. Остатки потрёпанной Мирольмской дружины привел легендарный богатырь воевода Валдо Белоус. Смертельно уставший с перевязанной левой рукой он спустился последним с главного судна.
Теперь Хирмальм оставался последним оплотом лоримов. Если падёт город-крепость, лоримы перестанут существовать. Это понимали все. Каждый старался принести как можно больше пользы, работая не жалея сил.
Укреплялись стены города, кузни, работая денно и нощно, оглашали железным перезвоном всю округу. Оставшиеся в живых друиды со всех селений, сейчас ходили по городу, леча заболевших и отбирая более или менее сведущих в лекарском деле людей – скоро у них появиться много работы.
Всё мужское население из беженцев и местных жителей, разбивалось на десятки и сотни. Вооруженные длинными копьями и деревянными щитами, некоторые в старых дедовских шлемах и кольчугах, бывшие рыбаки и землепашцы переходили под начало ветеранов-дружинников, назначенных теперь десятниками и сотниками.
Внутри крепости, на бывшем ярмарочном пустыре, не державших ранее оружия и не умеющих сражаться в строю ополченцев, свежеиспеченные десятники гоняли до седьмого пота. Крики и ругань ветеранов оглашала ставший похожим на потревоженный пчелиный улей военный лагерь. В сменивших косы на копья людей вдалбливали тяжелую науку выживать. Никто не ныл и не жаловался. Молча, сносилась ругань вечно орущих командиров. Если падут они, больше некому будет защищать их семьи.
Из охотников была собрана неполная сотня стрелков, именно на них лежала разведка местности и если повезёт возможная охота. Они уходили далеко вглубь захваченных тарками земель. Вести приносились неутешительные. Орда шла со всех сторон медленно, но не останавливаясь.
Осада ещё не началась, а продовольствие уже таяло с пугающей быстротой. Седовлас ещё седмицу назад сократил раздачу еды людям, и жители безропотно принимали такие меры.
Постаревший и осунувшийся Икер этим ясным весенним утром, уже по привычке, появившейся у него за эти дни, стоял на самой высокой смотровой башне, с надеждой вглядываясь в даль леса. Валдо принёс обнадёживающие вести о Наюшке – он видел её и двоих дружинников в Ульме живыми и здоровыми. Он думал, что дочь ярла уже давно рядом со своим отцом, Седовлас, даже заметил, как расстроился воевода, узнав, что Анаи нет в Хирмальме. Он приметил, как заметно погрустнел этот вечно веселый воин. «А что?– думал Икер, – Чем не жених для дочери? Хорош собой, уважаем, не глуп – лучшего мужа не сыскать для Наюшки. Только вот совладает ли он с диким и упрямым нравом дочери?».