— Наверняка вам пришлось чертовски потрудиться, чтобы втащить ее сюда, — сказал Лэш, кивая в сторону доски.
Тара улыбнулась, что бывало нечасто.
— Первые месяцы я работала вне Стены, проверяя процедуры безопасности. Я взяла с собой старую доску, чтобы помнить, что существует еще какой-то мир за пределами Нью-Йорка. Она помогает мне не забывать, чем мне хотелось бы заниматься. Когда я завершила проверку, меня повысили и перевели за Стену. И не позволили взять с собой доску. Я была просто вне себя. — Она тряхнула головой, вспоминая. — А потом однажды доска появилась в дверях моего кабинета с наилучшими пожеланиями от Эдвина Мочли и «Эдема» по случаю первой годовщины работы.
— Зная Мочли, наверняка ее сначала просканировали, просветили и обследовали всеми возможными способами.
— Конечно.
Лэш посмотрел на набор изумрудно-зеленых открыток, мысленно формулируя вопрос, на который Тара, вероятно, могла бы ответить лучше, чем кто-либо другой.
Он склонился над столом.
— Тара, послушайте. Помните, как мы сидели в баре «У Себастьяна»? И то, что вы мне говорили про зеленый свет?
Он тут же почувствовал, как она напряглась.
— Я должен вас кое о чем спросить. Может ли быть такое, что кандидат, отвергнутый «Эдемом» после вступительного обследования, все же пройдет этап сбора данных, мониторинга, обработки и окажется в Аквариуме? Получит зеленый свет?
— Вы имеете в виду — возможна ли какая-то ошибка? Могут ли отсеянные каким-то образом пройти дальше? Это невозможно.
— Почему?
— Процедуры контроля избыточны, как и все в системе. Мы не можем подвергать даже несостоявшегося клиента какому-либо риску, связанному с неумелой обработкой данных.
— Вы уверены?
— Подобного никогда не случалось.
— До вчерашнего дня.
В ответ на недоверчивый взгляд Тары он вручил ей письмо, которое нашел у себя под дверью. Она прочитала его и явно побледнела.
— «Таверна на лужайке».
— Меня отвергли. Окончательно и бесповоротно. Так как такое может быть?
— Понятия не имею.
— Кто-нибудь в «Эдеме» мог подделать мои документы? И они прошли через контроль, вместо того чтобы оказаться в груде отклоненных заявлений?
— Тут никто ничего не делает без того, чтобы за ним не наблюдали полдесятка других.
— Никто?
Услышав тон его голоса, Тара пристально посмотрела на него.
— Разве что кто-то из руководства, имеющий высший уровень допуска. Например, я. Или негодяй вроде Хандерлинга, который вломился в систему. — Она помолчала. — Но зачем кому-то делать это?
— Именно этот вопрос я собирался задать следующим.
Наступила тишина. Тара сложила письмо и отдала его Лэшу.