Лэш, которому никто ничего не говорил, лишь кивнул. Появился сомелье с висящей на шее маленькой серебряной чашечкой.
— Что-нибудь из вина, сэр?
Лэш взглянул на Диану, которая энергично кивнула.
— Заказывайте вы. Обожаю французские вина, но практически ничего не знаю о них.
— Бордо пойдет?
— Naturellement.[19]
Лэш взял винную карту.
— Пожалуйста, «Пишон-Лонгвиль».
— «Пишон-Лонгвиль»? — спросила Диана, когда сомелье отошел. — Второе по качеству из Пойяка? Оно должно быть фантастическим.
— Второе?
— Ну, знаете, все достоинства «Премьер-крю» при разумной цене.
Лэш положил карту.
— Я думал, вы не разбираетесь в винах.
Диана снова отпила воды.
— Что ж, я действительно не знаю столько, сколько следовало бы.
— То есть?
— В прошлом году я ездила на полуторамесячную экскурсию по Франции. Мы провели целую неделю в краю вин.
Лэш присвистнул.
— Вот только мне стыдно признаться, что осталось у меня в памяти, а что нет. Например, я помню, что Шато-Бейшевель — самый красивый из замков. Но спросите меня о лучших годах урожая, и я ничего не смогу сказать.
— Пожалуй, вам стоит провести за этим столом официальную дегустацию.
— Ничего не имею против, — снова рассмеялась Диана.
Обычно Лэш не любил людей, которые смеялись часто. Нередко это служило заменой знаков препинания или чего-то, что можно было лучше выразить словами. Впрочем, смех Дианы оказался заразителен, и Лэш поймал себя на том, что тоже улыбается, когда слышит его.
Когда вернулся сомелье с бутылкой, Лэш перепоручил его Диане. Бросив взгляд на этикетку, она с притворной серьезностью повертела бокал в руке и поднесла его ко рту. Пришел официант и перечислил длинный список вечерних фирменных блюд. Сомелье разлил вино и удалился. Диана подняла свой бокал и посмотрела на Лэша.
— За что выпьем? — спросил он.
«Наверняка она скажет: „За нас“, — подумал он. — Обычно всегда так говорят».
— Может, за трансвеститов? — как ни в чем не бывало ответила Диана.
Лэш едва не выронил бокал.
— А?
— Хотите сказать, что не заглядывали туда?
— Куда?
— В фонтан. Ну, знаете, та античная скульптура перед зданием «Эдема», в окружении птиц и ангелов? Когда я в первый раз увидела ее, она показалась мне самым странным созданием на свете. Я не смогла бы определить, мужчина это или женщина.
Лэш молча покачал головой.
— Что ж, хорошо, что хоть один из нас посмотрел. Это Тирезий.
— Кто?
— Персонаж из греческой мифологии. Видите ли, Тирезий был мужчиной, который стал женщиной. А потом снова мужчиной.
— Что? Почему?
— Почему? Не спрашивайте. Это было в Фивах. Тогда всякое бывало. В общем, Зевс и Гера спорили, кто получает больше радости от секса — мужчины или женщины. Поскольку Тирезий был единственным, кто познал и то и другое, его позвали, чтобы он рассудил их.