Лэш лихорадочно размышлял. Кравиц, дежурный полицейский, казался человеком неглупым и сообразительным.
— Кравиц, выслушайте меня внимательно.
— Да, агент Лэш.
Он на мгновение прижал телефон подбородком, въезжая на Согатак-авеню и продираясь через пятничные пробки.
— Вы должны позвонить в каждый из этих баров. Слышите? Пусть другие полицейские помогут вам.
— Да?
В голосе Кравица звучало сомнение.
— Это очень важно, Кравиц. Очень важно.
— Да, сэр.
— Когда найдете Мастертона, скажете ему, что мы ошибались насчет убийств. Это не серийный убийца.
— Нет? — недоверчиво переспросил Кравиц.
— Вы не поняли. Конечно, это убийца. Но не серийный. Это тип фанатика.
Такое определение использовали судебные психологи. Иногда подобные фанатики убивали случайные жертвы, стреляя с водонапорных башен, или выбирали известных людей, как поступил Марк Дэвид Чепмен.[22]У них была лишь одна общая черта — мучительная, бесполезная жизнь, единственный смысл которой они видели в актах насилия.
На мгновение на другом конце линии наступила тишина.
— У меня нет времени объяснять, сержант. Это один из характерных типов убийц. Им руководит исключительно желание доминирования, власти, мести. Этот человек ненавидит полицейских. Вероятно, мы имеем дело с навязчивой идеей, основанной на любви и смерти. Может, его отец был полицейским и жестоким родителем, не знаю. Но это фанатик. Вот единственное объяснение.
— Не понимаю.
— Вы были на местах трех первых преступлений. Между ними нет ничего общего. Бессмысленные каракули на стенах, различия в общей картине. Ничто не сходилось. Дело в том, что преступник имитировал поведение серийного убийцы. Потому ничего и не совпадало — это была хитрость. Вы заметили те большие окна с широко раздвинутыми занавесками в каждой из комнат, где совершались убийства? Наш подозреваемый был рядом — он каждый раз находился неподалеку. Он охотился на полицейских, выбирал мишени. Женщины оказались лишь приманкой.
— Сэр?
Он свернул на Грин-Фармс-роуд. Через минуту или две, когда доберется до дома, он сам начнет звонить. Пока же приходилось рассчитывать на Кравица. Дорога была каждая секунда.
— Делайте то, что я говорю, сержант. Найдите Мастертона и повторите ему все то, что я сказал вам. Он и Эйхерн каждый раз были у окон, так что им следует поостеречься. Передайте ему, чтобы искал белого мужчину, вероятно, в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет. Одинокого, но умеющего растворяться в толпе. Вероятно, ездит на спортивном автомобиле, чтобы компенсировать собственную низкую самооценку. Расспросите коллег, не крутился ли возле них в барах и ресторанах, где они бывают, некто, мечтающий о том, чтобы стать полицейским.