Непонятно было еще и то, почему жертвами для убийств выбирались вполне благополучные люди, иногда даже люди заметные, то есть такие, которых обязательно начали бы искать.
Их и искали, надо сказать. Другой вопрос, что не находили. Но к чему нужны были Смольникову — ведь именно он выбирал жертв — лишние проблемы?
Зверь, правда, не работал в каком-то одном регионе или даже в одной стране. Он не ограничивался Россией. Или его хозяин Россией не ограничивался. Не суть важно. Но до появления видеозаписей никому в голову не приходило связывать исчезновения в одну цепочку. Люди пропадают — это естественно и, увы, необъяснимо. То, что пропадают богатые люди, так же ожидаемо, как исчезновения разного рода нищих и бродяжек А вот когда открылась кошмарная правда, общество залихорадило куда серьезней, чем если бы речь шла о никому не нужных отбросах.
«Зачем? — недоумевал Николай Степанович Весин. — Зачем нужно было уничтожать Орден?»
Работы невпроворот, и сил уже нет слышать один и тот же, набивший оскомину вопрос: «Куда же вы смотрели, господин министр?» Где уж там «остаться в белом»? Тут не утонуть бы вместе с остальными.
Куда смотрели?
Разве объяснишь сейчас, что Смольников начал свою деятельность еще в бытность Весина простым лейтенантом? Как рассказать, что Ордену больше тридцати лет? Что начиналось все с сети совершенно невинных молодежных группировок, замешанных в криминал не намного больше, чем любые другие стаи молодняка? Да, именно сеть группировок, да, разумеется, слово «сеть» подразумевает организованность. Да. Да. Но это, слава богу, не запрещено. Орден не был зарегистрирован официально, и это единственный повод для придирок. Господи, да Смольников просто играл во власть. Дергал за ниточки и с умиленной улыбкой наблюдал, как реагируют на рывки отдельные детали его огромной, но рыхлой и совершенно бесполезной организации.
Да, самому себе можно признаться, что не так уж она была и бесполезна. Дети вырастали, но не забывали тех, кто наставлял и воспитывал их в экзотическом и романтичном поклонении злу. Дети становились кем-то или оставались никем — так или иначе возникала система над системой. Вторая ступенька Ордена. Была и третья. А как же без третьей? За три десятка лет можно вырасти ой как высоко. Третья ступень Ордена — те, кто пришел во власть. В любую, пусть даже самую махонькую властишку. И наконец ступень четвертая — круг Мастеров.
Самому себе можно признаться и в том, что вопрос на зубах навязший: «Куда же вы, господин министр, смотрели?» — вполне правомочен. Насколько велико было влияние Ордена? Что в действительности мог круг Мастеров? Был ли вообще предел его возможностям? Был, конечно. За тридцать лет можно сделать многое, но ведь не все же. За тридцать лет. А программа-то была долгосрочной.