За ним числилось только это преступление, и теперь он был просто кроткий человечек со встревоженным лицом, залысинами на лбу и длинными волосами, спускающимися на ворот рубашки. Очень скоро он ненадолго сядет на Олд Спарки и настанет его конец… но что-то, что толкнуло его на ужасный поступок, уже ушло, и теперь он лежал на койке, позволив своему маленькому другу бегать по его рукам, то и дело попискивая. И это было хуже всего: Олд Спарки никогда не сжигал того, что таилось внутри. Зло освобождалось, набрасывалось на кого-то другого, и мы снова вынуждены убивать лишь телесные оболочки, в которых уже и жизни-то нет.
Я снова обратился к гиганту:
— Если я разрешу Харри снять с тебя цепи, ты будешь себя хорошо вести?
Он кивнул. Так же, как и прежде, покачал головой: налево, направо. Его странные глаза смотрели на меня. Они были спокойны, но это спокойствие как-то не внушало доверия. Я поманил пальцем Харри, он вошел и отстегнул цепи. Он уже не боялся, даже когда присел у стволоподобных ног Коффи, чтобы отомкнуть оковы на лодыжках, и мне стало легче. Харри нервничал из-за Перси, а я доверял его интуиции. Я доверял интуиции всех моих сегодняшних ребят с блока «Г», кроме Перси.
У меня была заготовлена речь для новоприбывших, но я сомневался, стоит ли ее произносить для Коффи, казавшегося таким ненормальным, и не только по размерам.
Когда Харри опять отошел (Коффи в течение всей церемонии оставался недвижим, как статуя), я посмотрел на своего нового подопечного, постукивая по папке, и спросил:
— Парень, а ты умеешь говорить?
— Да, сэр, босс, я могу говорить, — отозвался тот. Его голос был глубоким, довольно гулким и напомнил мне звук мотора нового трактора. Он произносил слова без южного акцента, но в строе речи я потом уловил что-то южное. Словно он приехал с юга, хотя не был его уроженцем. Он не походил на неграмотного, но и образованным его нельзя было назвать. В манере говорить, как и во многом другом, Коффи оставался загадкой. Больше всего меня беспокоили его глаза — выражение спокойного отсутствия, словно он сам был где-то далеко-далеко.
— Твое имя Джон Коффи?
— Да, сэр, босс, как напиток, только пишется по-другому.
— Ты умеешь писать, да? Читать и писать?
— Только свое имя, босс, — сказал он тихо.
Я вздохнул, потом произнес укороченный вариант заготовленной речи. Я уже понял, что с ним проблем не возникнет. Я был и прав, и ошибался одновременно.
— Меня зовут Пол Эджкум, — произнес я. — Я — главный надзиратель блока «Г». Если тебе что-то нужно, зови меня по имени. Если меня не окажется, попроси вот этого парня — его зовут Харри Тервиллиджер. Или мистера Стэнтона, или мистера Ховелла. Ты понял?