Веселину нравилась эта молодая женщина, такая близкая и понятная. Разница в возрасте, да и в положении, совсем не чувствовалась. Общаться с Эвелиной было просто и весело. Не такими он представлял богатых американок.
Однажды ночью она ему приснилась. Сна Веселин совсем не помнил, кроме того, что в нем была Эвелина. А вот сладостное, томительное чувство чего-то прекрасного сопровождало его несколько дней.
Веселин горестно вздохнул и ответил на вопрос женщины:
— Плохо. Мои рисунки никуда не годятся. Я — бездарен, и профессор подтвердил это.
Эвелина взяла его за руку и погладила по ладони, успокаивая.
— Ничего не понимает твой профессор. Ты рисуешь замечательно, Вейс. Уж поверь мне, бывшей студентке искусствоведческого факультета. Я в этом разбираюсь.
Веселин сейчас просил небеса только об одном, чтобы Эвелина подольше держала его руку. От ее прикосновения стало очень спокойно и приятно, даже обида на Уолтера отошла куда-то в сторону.
— Нет, он прав, — покачал головой юноша. — В моих рисунках мало жизни. Мне нужно как можно больше работать.
— Так работай, Вейс, работай. Только не сдавайся, и у тебя все получится.
Эвелина нашла именно те слова, что требовались Веселину в этот момент. Он словно вынырнул из темной ямы, в которую зашвырнули его слова профессора Уолтера.
Он будет работать. Каждую свободную минуту. Забудет про сон, отдых. Он знает, что сможет стать лучшим. Он в это мгновение верил в себя.
Но тут снова печаль охватила его.
— Ничего не выйдет, — обреченно произнес он. — Я — портретист. Мне нужны модели.
Эвелина откинулась к стене и, удивленно посмотрев на него, спросила:
— Так в чем дело, Вейс? Вокруг столько красивых девушек. Выбирай любую.
Веселин горестно усмехнулся:
— Не все так просто. Работа модели слишком тяжелая, чтобы заниматься ею за просто так. А платить моделям у меня нет возможности.
Несколько минут они просидели в тишине, потом Эвелина стукнула руками по коленям:
— Я придумала. Рисуй тех, кого видишь каждый день. Дороти со второго этажа, например. Красавица же.
Вейс помотал головой:
— Дороти рисовать неинтересно. Она неживая, красота ее искусственная какая-то.
— Тогда рисуй ее соседку, серую мышку. Лиззи, кажется… — А потом, словно вспомнив что-то интересное, Эвелина добавила: — Кстати, Вейс, ты не заметил, что в последнее время девчонка словно расцвела? Этот мужчина, что частенько подвозит ее к подъезду, определенно благоприятно повлиял на нее.
Веселин улыбнулся и задумчиво произнес:
— Да, из Лиззи вышла бы интересная модель. Ее огромные глаза так и просятся на бумагу. И лицо… Очень интересное.