- А ты-то сам как думаешь?
- Да чего уж я думаю, коли баба портки отняла? Без порток много не надумаешь.
- При чем тут портки, дед? Думать-то надо головой!
- Да уж это кто как... Я, например, больше глазами да ушами думаю. Чего увижу, что услышу, про то и думаю.
- Трудно тебе, дед, - горько вздыхал Александр Павлович, - трудно, когда человек не имеет своего мнения по актуальнейшим вопросам насущной политики.
- Конечно, - соглашался дед. - Мне трудно, тебе трудно и Гитлеру, может быть, трудно. Такая жизнь трудная пошла.
С дедом Серафимом просветительная работа не получалась, и сведений, полезных Сазанскому, тут быть не могло.
Однажды Александр Павлович без приглашения, по-соседски зашел к Семеновым. До войны за много лет ни разу не заходил, а тут явился. Хозяйка мыла пол, и Александр Павлович, перешагнув через ведро, уселся на вымытой половине. Перед Натальей Сергеевной у Козлова был должок. Не он ли недавно наставлял ее на путь истинный относительно работы при оккупантах, а теперь не за горами время, когда сам наденет повязку полицая. Можно было и не оправдываться перед какой-то медсестрой, но Александр Павлович любил, чтобы его поступки и суждения находили всеобщую поддержку и одобрение.
- Я вот все думаю, - говорил Козлов, сидя на венском стуле посреди комнаты, - насколько легче живет простой, необразованный человек, нежели образованный и умный.
Наталья Сергеевна из вежливости перестала мыть пол, бросила тряпку в ведро и с мокрыми руками села на табуретку.
Александр Павлович продолжал:
- Помнишь, Наташа, говорил я тебе про точку зрения и кочку зрения? Так вот, если посмотреть на вещи шире, то выяснится, что и на старуху бывает проруха. Оказывается, ты была права, когда не хотела эвакуироваться, а я был неправ, когда ругал немцев. Оказывается, это у меня была кочка зрения, если посмотреть на вещи шире.
Александру Павловичу очень давно нравилось выражение "если посмотреть на вещи шире". С его помощью можно было болтать что угодно, с чем угодно соглашаться, против чего угодно возражать. "Если посмотреть на вещи шире..."
Александр Павлович болтал и болтал, поглядывая на смущенную хозяйку, на скромную обстановку и белые стены. Вдруг он увидел фотографию Эльвиры в рамочке из морских ракушек. Эля была с комсомольским значком, и Александр Павлович вспомнил, что не худо бы прощупать Наталью Сергеевну насчет дочери. Расспрашивал он неумело, очень встревожив и насторожив мать. А узнал он только то, что знали все: работает Эльвира швеей-мотористкой, работа нетрудная.