Что? Что она сказала?
Фенрир Волк?
— Яльга, что с тобой? — испуганно спросил Сигурд: верно, я очень изменилась в лице. Впрочем, и для него животное тоже оказалось приятной неожиданностью.
— Ничего, — деревянным голосом ответила я, пытаясь представить, каких размеров окажется Волк, когда встанет на ноги.
— Яльга, это конунг, — почти прошипел Эгмонт. — Возьми себя в руки! Ты сама заказывала собачку, помнишь?
— Ага, — машинально сказала я. — Веселенькую.
— Гости Арры, мы разрешаем вам приблизиться, — звонко сказала Валери.
Голос был подозрительно знакомый; я попыталась вспомнить, где я могла его слышать, и тут до меня дошло.
Наверное, я была бы изумлена — если бы не Фенрир Волк. Он был слишком большим и одним махом исчерпал весь мой запас удивляемости на много недель вперед. Я оторвала взгляд от его пасти и посмотрела на конунга.
Сейчас ее волосы были уложены в узел, а в серебряной короне переливался звездный сапфир. Все остальное вроде бы осталось прежним: чуть вздернутый нос, россыпь веснушек, густые брови и царапина на левой щеке. Но этой женщине было уж точно не семнадцать лет. Она была вне возраста, точно мраморная статуя. И глаза ее были пронзительно-синими, как небо весной.
Это были драконьи глаза.
Конунг Арры — золотой дракон. Все драконы — стихийные телепаты. Вспомнив, о чем я думала по дороге в Арру, я ощутила предательскую слабость в коленках. Мама! Да за одно кольчужное бикини меня сожрут три раза подряд!
Судя по тому, какой ужас отразился на лице у Сигурда, он тоже думал о чем-то неподобающем. Маг лучше владел собой, но и он казался слегка смущенным; и я мельком заинтересовалась, о чем именно думали мои собратья.
— Мы имеем честь лицезреть конунга Арры? — чуточку сдавленно спросил Эгмонт.
— Именно так, — по-прежнему звонко произнесла Валери. — Нам хорошо известно, что подданные соседних стран считают нас строгими, но справедливыми. Однако же наши подданные полагают, что мы в куда большей степени справедливы и в куда меньшей — строги. Подойдите же ближе, о чужеземцы, и объясните, что за дело привело вас в стольную Арру?
Все это было сказано с явным наслаждением, которого Валери даже и не пыталась скрывать. Народ кругом явственно хихикал, и я всерьез заподозрила, что со своими подданными конунг общается на более пристойном языке. Представления же, подобные этому, разыгрываются специально для варваров-людей в целях поддержания образа самовластного правителя и величественного дракона.
Я попыталась что-то сказать, но запнулась на первом же слове. Видят боги, я не знала, с чего начать; конунг благосклонно взирала на меня сверху вниз, и в глазах у нее плескался тщательно сдерживаемый смех. Бедный Сигурд, как-то заверивший меня, что своего конунга он везде узнает, потихоньку приобретал все более малиновый цвет. Большего позора для волкодлака и помыслить было нельзя; очевидно, конунг подумала о том же самом.