— Ну а он чем тебе плох?
Я не к месту вспомнила Игемондуса Ужасного.
— Чтоб за Эгмонта выйти, сначала Академию закончить надо. А потом еще раз, но уже по специальности «алхимия», чтобы зелья успокаивающие варить. И эти, как их… декокты.
Волкодлак недоверчиво хмыкнул, но все-таки немного успокоился.
— Тут, стало быть, мать вернулась, — продолжил он рассказ. — Посмотрела на все и сказала: «Спасибо тебе, старший сын, что честь семьи настолько крепко блюдешь, но мой дом покамест еще не сирота, и есть в нем хозяйка. Ступай и переоденься, чтоб не говорили люди, что тебе рубаху порванную некому зашить! А ты, Хильда, брату умыться подай да сковородку спервоначалу на место положь! Эйнар, а ты иди, отца с матерью приведи, потому как серьезное дело решать будем!» Ну и вылетел он, как будто пятки ему поджаривали. Так вот оно все и вышло…
— А дальше чего решили?
— Привел он, стало быть, родителей своих. Сидим мы в горнице за столом: я с одного конца синяком отсвечиваю, Эйнар с другого. Хильда ближе к печке жмется и на сковородку поглядывает. Я сижу молчу, потому что старшие говорят. «Жениться, — говорят, — Эйнар, надумал? Хорошее это дело! А куда, — спрашивают, — жену молодую приведешь? Ты дом срубил? Дерево посадил?»
Я чуть было сдуру не ляпнула: «Сына вырастил?» — но вовремя сдержалась.
— «А коли нет, так чего ж ты седины наши позоришь? Теперь ты, Хильда. Вестимо, для девушки главное дело — замуж выйти, мужа любить-почитать, детей ему нарожать, чтобы порядок был в дому. Так что тут мы тебя понимаем и поддерживаем». Я сижу, зубами скриплю, но молчу, потому как слова мне покамест никто не давал. «А есть ли у тебя, Хильда, — спрашивают, — приданое?» Сестренка аж засветилась вся: еще бы, она ж у нас рукодельница, каких поискать! Подскочила к сундуку, крышку откинула и давай показывать…
Я мрачно подумала, что мне показывать было бы нечего. Разве только конспекты по боевой магии и то, как замечательно я умею плести «кошачью колыбельку», но это, скорее всего, пошло бы не в зачет.
Может, тоже начать потихоньку собирать? Там, глядишь, и жених появится…
Впрочем, на худой конец остается Генри Ривендейл. Он-то меня точно возьмет, даже с конспектами.
Голос Сигурда вернул меня к реальности.
— Показывает она, стало быть, радуется, а они ей и говорят: «Славная ты девушка, Хильда, не зря тебя наш сын выбрал… — Он, понимаешь, выбрал!.. — …И приданое у тебя для девушки твоих лет подходящее. Все бы ничего, кабы ты замуж не собралась. Потому как ежели замуж, то этого мало будет. Известное дело, за голый стол гостей не усадишь, скатерть надобна». У нас, Яльга, гостей на свадьбу не зовут — кто хочет молодым счастья пожелать, тот сам приходит. И садятся все за