Девушки восьмого барака побежали к озеру. Лучи солнца преломлялись на их телах. На секунду ей показалось, что все это происходит на даче.
Завтра посылают часть девушек в рабочий лагерь в Нидервальден, — рассказала ей Феля. — Я колебалась — рассказывать тебе об этом или нет. Не решалась говорить тебе, покуда мне не стало известно, что Яага сама едет туда, к своему возлюбленному, начальнику лагеря. Если ты непременно хочешь поехать туда, я пойду на риск и уговорю ее включить тебя в списки, на тот случай, если на тебя будет «рекламация». Но задумала ты рискованное дело.
Даниэла прижалась к Феле. Лагерный передник у нее не был застегнут, шнурки ботинок не завязаны. Она еще не успела привести себя в порядок после медицинского осмотра.
— Я не простила бы тебе, Феля, если б ты не рассказала мне об этом.
— «Простила», «простила»! Это сумасшествие, я говорю тебе, Даниэла. Если бы не то, что туда едет Яага, я не позволила бы тебе ехать, даже если бы знала, что наш лагерь будет ликвидирован через день-другой. Надо ведь знать, как издеваются в этих лагерях над приезжающими туда девушками из «Дома кукол».
За оградой цветочницы поливали из шлангов грядки вокруг «научного института». Цветочницам запрещалось входить за ограду. Уход за цветами во дворе института входил в обязанности «сестер», ведущих уход за «опытными» объектами исследования. Здание института не видно из-за ограды, оно построено в глубине аллеи и все утопает среди деревьев и цветов.
— Надо достать полбуханки хлеба. В течение недели я смогу сэкономить и вернуть его, — сказала Даниэла.
— У «еврейского старшины» или у кого-нибудь другого сможешь узнать подробности. Ведь они в дневные часы находятся в лагере. Я, со своей стороны, подготовлю Яагу. Возможно, что в минуты своей сумасшедшей страсти она даже поможет тебе. Я постараюсь подготовить ее весьма осторожно. Однако, Даниэла, ты помни, что это игра со смертью! Ты не знаешь, что значит иметь дело с немцами. Тебе не следует надеяться.
— Мне нечего терять, — ответила Даниэла глухо.
— Ты только не преувеличивай свои возможности! Ты здесь единственная! Если ты разумно будешь себя беречь в «часы утешения», если ты сумеешь избежать стычек с Эльзой, то мы с тобой еще поедем в свой город — в Конгрессию. Увидишь, как мы устроим свою жизнь после войны.
Феля повернула к воротам внутреннего лагеря:
— Перед последним ударом гонга я приду к тебе в барак.
Даниэла села на вымощенный камнем участок и стала приводить в порядок свои ботинки. «Только бы не думать о завтрашнем дне! — убеждала она себя. — Только бы не думать об этом…»