– Нет, – медленно проговорила Лесли. – Беда в том, что я никак не могу взглянуть на ситуацию глазами Денни. Все пытаюсь разобраться в его эмоциях и чувствах, но мне мешают мои собственные ощущения. Сейчас я могу думать только о том, как сильно я хочу быть с ним, как отчаянно я жажду, чтобы он сжал меня в своих объятиях. – Она встала и принялась расхаживать по комнате. – Знаешь, любовь – это такая сверхъестественная штука, с которой я не представляю, как быть. Мои сестры могут рассказать, что они чувствовали сколько-то лет назад. Боже мой, они, вероятно, мечтали выйти за Дена с первого дня, когда он поселился по соседству. А я, старая дура, только на прошлой неделе обнаружила, что безумно и страстно влюблена в этого несчастного…
– Безумно? – сразу заинтересовалась Бланш. – Страстно? – Она улыбнулась. – Ну, босс, я полагаю, твои рыжие волосы берут наконец свое.
– Ну и что хорошего? – кисло отозвалась Лесли. – Боже мой, Бланш, мы с ним взрослые люди. Добрые друзья. Почему же я не могу сказать ему: «Денни, я люблю тебя. Не желаешь ли прожить со мной всю оставшуюся жизнь?»
В смехе Бланш чувствовалась боль.
– Милочка, я была замужем три раза, овдовела однажды и развелась дважды. Если бы я знала ответ на твой вопрос, я бы написала пособие «Как жить в любви» и разбогатела бы давным-давно. И в моем досье не фигурировали бы два развода. Если ты ищешь совета, то обратилась не по адресу.
– Может, мне поехать к нему вечером? Или лучше пойти прямо сейчас, до его свидания с Кэтрин? – Лесли расправила плечи, мысленно готовясь к встрече с Денисом. Взглянув на Бланш, она нервно хихикнула. – Знаешь, я действительно схожу с ума. Не менее сотни раз я являлась к Денни без приглашения, и вдруг только потому, что обнаружила, что отчаянно люблю его, не могу этого сделать.
– Мы все глупеем от любви, – согласилась Бланш.
Поглощенная собственными мыслями, Лесли все же обратила внимание на прозвучавшие в словах Бланш истерические нотки.
– Бланш, ты хорошо себя чувствуешь? – спросила она, пригляделась к своей подруге и заметила, что ее глаза подозрительно покраснели, а ее обычно розовые щеки побледнели. Злясь на свой эгоизм, Лесли опустилась на колени рядом со стулом Бланш и взяла ее за руку. – В чем дело? Ну скажи же мне.
Та молча смотрела в свою пустую кружку, и краска то появлялась на ее щеках, то исчезала. У Лесли сжалось сердце, когда ее подруга, всегда веселая, всегда циничная, всегда выдержанная, вдруг громко разрыдалась.
Она обняла Бланш за плечи.
– Все будет в порядке, – ободряюще проговорила она. – Ну скажи же мне. Позволь мне помочь тебе. Что случилось?