А ведь весь последний месяц она так старательно училась быть холодной и рассудительной.
Алли крепко зажмурилась в страхе, что в ее глазах он прочитает симпатию и глубокое сочувствие.
Она пришла сюда, чтобы сказать, что он просит больше, чем она может дать. Однако, если ему не помочь, когда он в таком отчаянии, в такой нужде, она будет сожалеть о собственной жестокости всю оставшуюся жизнь.
Мужчина перед ней был загадкой. Он слишком долго страдал, слишком мучился сердечной болью. Внешне он оставался все тем же Финном, которого она знала, красивым, властным, гордым, умеющим подчинить все и вся своей воле. Только теперь у него были свои шрамы на душе. Свои скелеты в шкафу.
И она чувствовала, что действительно может помочь ему.
Какой же матерью я стану, если отказываю в помощи отцу своего ребенка?
Нужно сделать несколько шагов от неуверенности к свободе. Рано или поздно Финн узнает о существовании ребенка, и ей поневоле придется с ним общаться. Так что в ее интересах сохранить с ним дружеские отношения.
Алли посмотрела в его глаза. Когда-то наполненные страстью и нежностью, сейчас они были... пусты.
— Ты помнишь мое стихотворение, — медленно произнесла она.
— Из того, что я могу вспомнить до катастрофы, никто больше не писал мне стихов, — его взгляд буквально приклеился к ее лицу.
Ей показалось, что она проглотила огромный шарик мороженого. В горле запершило.
— Любовь творит с людьми странные вещи. Я написала банальное стихотворение.
— Которое ничего для тебя не значит.
— Сейчас ничего.
— Лгунья.
Он так стремительно пересек комнату, что Алли в испуге прижалась к окну, спиной ощутив холод стекла. Все ее тело предательски заныло в ожидании ласк и поцелуев.
— Это несправедливо, — твердо возразила она.
— Жизнь часто бывает несправедлива. — (Алли отвела взгляд, не желая окунаться в омут этих сверкавших изумрудных глаз, которые она так безуспешно пыталась забыть.) — Я не умею красиво выражаться, Алли, но женщина, которая написала такое стихотворение, должна была любить всем сердцем. Вспомни счастливые минуты, что мы пережили, и помоги мне найти дополнение к завещанию. Пожалуйста.
Она поняла, что у нее нет выбора. Придется забыть о собственной гордости и помогать ему.
— Я готов умолять тебя на коленях, Алли, и в моей мольбе для тебя нет ничего унизительного. И я обещаю... — она никогда не видела у него такой холодной, отстраненной улыбки, — что не притронусь к тебе.
А что, если я хочу, чтобы ты притронулся ко мне? Молодая женщина вглядывалась в его такие знакомые и вместе с тем незнакомые черты.