«Сударыня! Любезная Катерина Андреевна! Пишу к вам в надежде еще застать вас с Наденькой в этом райском уголке. Я уже почитай с месяц пребываю в Париже по семейным делам. Перед отъездом из Петербурга навещал Вашего достопочтенного супруга, от которого узнал, что дела Надежды Васильевны идут на поправку. Рад этому обстоятельству чрезвычайно, памятуя и свой скромный вклад. Посему осмелюсь предложить вам обеим посетить меня в славной столице государства французского. Ежели Вы соблаговолите составить мне компанию, берусь снять для вас приличный пансион, гостиницу, что пожелаете. А также беру на себя обязательства помочь Вам ознакомиться с достопримечательностями этого замечательного города. Грех вырваться в Европу и не доехать до Парижа! Европа — не бескрайняя Россия-матушка, поездка не покажется вам и Наденьке утомительной. Буду ждать Вашего ответа. Ну а коли нет, так свидимся, вероятно, только зимой. Надежда Васильевна тогда уже, видимо, станет госпожой Роевой.
Целую ручки прекрасных дам.
Верховский».
— Что скажешь? — удивилась Ковалевская, — нет, этот Верховский оказался милейшим человеком!
— Мне хочется поехать, мама! — тихо сказала Надя, боясь выдать свою радость от перспективы такой чудесной встречи.
— Что ж, идея заманчивая, но надо сначала узнать у доктора, можно ли тебе уже завершать лечение, и испросить разрешения отца. Да и денег у нас для такой поездки маловато!
Доктор констатировал, что приятные новые впечатления пойдут барышне только на пользу. Василий Никанорович телеграфировал, что препятствий чинить не станет, и к тому же выслал денег.
Надя расцвела просто на глазах. От былой хандры не осталось и следа. Она пребывала в величайшем восторге и торопила мать поскорее ехать. Накануне отъезда из лечебницы ее застало письмо Роева. Жалобное, печальное. Владимир уже не пытался скрывать свою тоску в разлуке. Девушка отбросила его с досадой и угрызениями. Она представила себе двух мужчин, получивших телеграммы. Восторг и радостное ожидание Евгения и глухую боль Владимира.
Верховский, как и договаривались, встретил Ковалевских на вокзале и отвез в хорошенькую чистенькую гостиницу, где снял для них просторный номер. Катерина Андреевна осталась чрезвычайно довольна его предупредительностью и заботой. Она предвкушала нечто особенное от общения с молодым красавцем. Надя тоже чего-то ждала, но чего, и сама не знала. Пусть все течет само собой. Она просто вкусит прелесть жизни, пусть не вместе, но хотя бы рядом с любимым человеком, чтобы потом навеки погрузиться в пучину скучного семейного бытия с немилым суженым.