Он несколько секунд поморгал, а потом задал идиотский вопрос:
– Женька, а зачем нужны палка в колесах?
– Какая палка? – не поняла я.
– Ты говорить, что Вовка вставил тебе в колеса палка. Это опасно? Может, обратно на такси едем?
– А-а! Да нет, это такое выражение. Фразеологизм. Это значит, что кто-то пытается помешать работе, лезет не в свое дело.
Рассел задумался. Кажется, в его американской голове не укладывалось, как это старший следователь прокуратуры может лезть не в свое дело, особенно если оно касается убийства. Он уже хотел прояснить и этот вопрос, но я его перебила:
– Ты даже не представляешь, Рас, как тяжко живется нам, частным детективам, в соседстве с такими экземплярами, как Ульянов!
Доуэрти сочувственно засопел, но все же осторожно поинтересовался:
– А ты, Женька, частный детектив?
Я гордо кивнула.
– У нас в Америка частный детектив тоже ссорятся с полиция, – вздохнул Рассел. – А у тебя есть лицензия на сыскную деятельность?
– Конечно, – храбро соврала я. – Только дома. Я тебе ее потом покажу. Так что, дорогой коллега, можешь делиться со мной всей полученной информацией. Тем более что Вовка мне рассказал о настоящей цели твоего визита к нам в город. Тебя ведь интересуют контрабандные алмазы? В частности, один большой, распиленный на маленькие. «5 лет «Алроса» называется. Я права?
Доуэрти несколько мгновений молчал, уставившись на меня внимательным, изучающим взглядом, а потом, видимо, что-то решив для себя, заговорил…
В Нью-Йорке стояла невероятная для мая месяца жара. Шеф детективного отдела 52-го полицейского участка бессильно ругался на ремонтную службу, которую он вызвал еще утром, – ни один кондиционер во всем здании участка не функционировал. Сорвав зло на службе обеспечения, он вызвал к себе в кабинет Рассела Доуэрти. Спустя несколько минут тот явился в рубахе с короткими рукавами, насквозь пропитавшейся потом.
– Ну, что скажешь? – Шеф уставился на Доуэрти немигающим взглядом. – Как там наш бриллиантовый мальчик? Уже дает показания?
Рассел замялся, а потом негромко ответил:
– Он умер.
Какое-то время шеф молчал, а потом разразился грязной бранью, из которой можно было понять только предлоги. Наконец он успокоился и коротко приказал:
– Докладывай…
– Так ведь и докладывать-то нечего. – Рассел пожал плечами. – Убили его, и все…
– И все, – эхом откликнулся начальник. – Так просто – взяли и убили у нас! В участке! В камере! Может, ты все-таки объяснишь мне, что происходит? Почему все свидетели, все задержанные умирают, только начав давать показания?
– Русская мафия, – пожал плечами Рассел. – У нее руки длинные, вас предупреждали…