– Вы меня не так поняли! – с жаром воскликнула я. – Я не из милиции. Я сестра Анастасии, то есть той женщины. На милицию я не рассчитываю, они совсем мышей не ловят. Хочу сама попробовать найти убийц сестры…
Петрович внимательно посмотрел на меня, словно пытался понять, правду ли я говорю. Судя по поспешности, с которой гном заявил о своем неведении, он явно что-то видел или слышал. То, что ничего не сказал ментам, тоже понятно: дедок либо не верил в силы органов правопорядка, как и большинство наших граждан, либо чего-то очень боялся.
– Ты? – недоверчиво произнес хозяин. – Хлипкая ты уж больно!
– Да вы тоже не великан! Зато, наверное, были передовиком производства в свое время! – польстила я ему, сделав вид, что обиделась.
Глаза Петровича затуманились воспоминаниями.
– Это да. Что было, то было! Я, между прочим, Днепрогэс строил! Грамоты имею. А однажды директор строительства лично наградил меня за ударный труд будильником. Вот это был подарок!
С историей я не в ладах и когда именно происходила великая стройка, как ни пыталась, вспомнить не могла. Но судя по внешнему виду, он еще в Куликовской битве участвовал.
– Вот видите! – воскликнула я. – Я хоть и хлипкая, но умная. А в этом деле природный ум и сообразительность гораздо важнее силы!
– Смекалка, она везде нужна! – наставительно произнес дед. – Ладно. Скажу тебе, чего никому не говорил, даже Нюрке своей. Ни к чему бабе знать лишнее. А тебе, может, и пригодится!
В тот вечер, когда произошло убийство, Виктор Петрович явился в музей, как обычно, за полчаса до закрытия. Попил чайку с работниками музея, поговорил, как водится, «за жизнь», а затем проводил их до дверей. Оставшись в одиночестве, сторож обошел дозором свои владения, тщательно запер все замки и удалился в подсобку. Там у него стоял маленький телевизор – подарок сына. До полуночи Петрович просидел перед голубым экраном. Прослушав сводку происшествий, как Петрович называл новости, он еще раз обошел музей, проверил замки и отправился домой. Следующий набег в хранилище древностей сторож планировал совершить часа в три ночи, а потом в шесть утра. Ночная проверка прошла спокойно: чучело древнего человека было на месте, каменный топор никто не стащил, а прялка-чесалка, похожая на молоток для отбивания мяса, по-прежнему пылилась в углу.
Утром Виктор Петрович почувствовал приближение приступа мигрени, которой он страдал вот уже несколько лет. «К дождю, должно быть», – решил он и нехотя засобирался в музей. Там ему предстояло пробыть до половины девятого утра. Именно тогда приходили работники музея. Поеживаясь от утренней прохлады и подступающей головной боли, сторож приступил к исполнению своих обязанностей. Когда Петрович заканчивал обход, его внимание привлекли голоса со стороны главного входа. Дедок, любопытный, как и все старики, приник ухом к замочной скважине парадных дверей.