— Да, — сказал Прескотт. — Я бы хотел работать на месте преступления.
— Забудь об этом. Твое место там, — и капитан повесил трубку.
Диспетчеры из всех отделов Центра управления уже собрались вокруг Коррелла. Перекатывая из угла в угол рта свои сигары, они бесстрастно глядели, как Фрэнк снова сменил слезы на гнев и изо всех сил колотил кулаком по металлическому столу.
— Джентльмены, — начал Прескотт. — Джентльмены… — Десяток лиц повернулись к нему, сигары шевельнулись в тонкогубых ртах. — Джентльмены, этот стол временно становится полицейским постом. Я вынужден попросить вас освободить эту часть зала.
— Каз мертв, — трагическим тоном произнес Коррелл. — Сражен во цвете лет.
— Джентльмены? — повторил Прескотт.
— Толстяка Каза больше нет с нами!
Прескотт обвел собравшихся суровым взглядом. Десять лиц без всякого отражения отразили его взгляд, сигары вновь шевельнулись, и диспетчеры, по-прежнему совершенно бесстрастные, начали расходиться.
Прескотт мягко сказал:
— Попробуй связаться с поездом, Фрэнк.
Настроение Коррелла снова переменилось. Его жилистое тело напряглось, и он заорал:
— Я отказываюсь пачкаться, разговаривая с черномазыми ублюдками!
— Откуда ты знаешь, какого цвета у них кожа? Ты разве их видел?
— Я имел в виду не кожу, я имел в виду черные сердца этих гадов, — выкрутился Коррелл.
— Допустим, — ответил Прескотт. — Не хочешь пачкаться — пусти-ка тогда меня поработать.
Коррелл вылез из кресла:
— Как мне, по-твоему, следить за работой линии, если ты будешь сидеть за моим пультом?
— Используй пульты линейных диспетчеров. Я понимаю, Фрэнк, что это неудобно, но что ж поделать.
Прескотт сел в кресло Коррелла и подтянул к себе микрофон:
— Центр управления вызывает «Пэлем Сто двадцать три». Центр управления вызывает «Пэлем Сто двадцать три»…
Коррелл изо всех сил треснул себя ладонью по лбу:
— Вот уж не думал, что доживу до такого: переговоры с убийцами, оказывается, важнее, чем управление дорогой, от которой зависит жизнь всего города!
— «Пэлем Сто двадцать три», прием… — Прескотт на секунду отключил микрофон: — Мы заняты спасением жизней шестнадцати человек. Это сейчас самое важное, Фрэнк.
— Да черт с ними, с пассажирами! Чего они, черт, хотят за свои паршивые тридцать пять центов — жить вечно?
Переигрывает, подумал Прескотт, но совсем чуть-чуть. Просто Фрэнк — фанатик своего дела, а фанатики — они всегда немного маньяки.
За спиной Коррелла ему были видны диспетчеры сети «Ай-Ар-Ти». Сидя за своими пультами, они тщетно пытались совладать с валом звонков. Ошарашенные машинисты звонили один за другим, и скоро диспетчеры оставили всякие попытки объясниться с каждым.