Джерид Инмэн непринужденно подошел к хозяину и, пригнувшись, стал что-то говорить ему. Тот внимательно выслушал, взглянул на Бесс и затем ответил. Говорили они настолько тихо, что за общим гулом голосов невозможно было ничего расслышать. Джерид улыбнулся Бесс и, пройдя к середине стола, занял свое место.
В то время как официанты подавали блюда, Вильям-старший откинулся на своем стуле и бросил на Бесс изучающий взгляд. Семь лет назад он активно противился увлечению сына. В отличие от Джинни Вильям-старший прислушивался к отцу и постарался перебороть свою страсть, так что все в порядке с этой стороны. Впрочем, теперь она угрожает покою семьи с другой стороны…
«Боже, зачем я здесь?» — вздохнула Бесс, уже устав от всех этих сложностей.
— Так почему вы оказались неорганизованной, выражаясь вашим языком? — спросил хозяин.
— Давний приятель отца разрушил мой первоначальный план одним махом: он уезжал утренним поездом и пригласил меня присоединиться к нему. Элберт Шоу. Вы, наверно, знаете его.
Вильям хмыкнул, подняв бровь:
— Вы ехали с ним наедине?
— О нет! — Бесс взяла горячую булочку с подноса; запах еды напомнил ей, как она голодна. — Его племянница, Рэчел Шонэси, тоже была с нами.
— Рэчел Шонэси? — Вильям укоризненно покачал головой, добавляя себе устриц на тарелку. — Мисс Харт, для барышни, столь активно занимающейся общественной деятельностью, вы слишком мало знаете о жизни. Всем известно, что Рэчел — вовсе не племянница Элберта Шоу.
Этого Бесс не знала. Защищая свою репутацию, она, оказывается, попала в еще более глупое положение. Саратога-Спрингс был известен своими злачными местами и скрытой проституцией. Никому здесь не приходило в голову задавать вопросы о самозваных племянницах и секретаршах, путешествующих вместе с почтенными джентльменами, но все каким-то образом знали, кто был племянницей, кто секретаршей, а кто проституткой. Как же так вышло, что отец не предупредил ее?
— Это ужасно! — сказала она. — Но вели они себя, будто и в самом деле дядя с племянницей. Как я могла догадаться?
— Годы не сделали вас более предусмотрительной, мисс Харт, — сухо бросил Прэнтис-старший.
— Возможно. — Она почувствовала себя виноватой, поскольку для отца Джинни ее репутация была столь же важна, как и репутация дочери. — Зато я бросила курить сигары, — попыталась она подлизаться.
Хозяин дома посмотрел было на нее с привычным осуждением, но, заметив озорные искорки в ее глазах, расхохотался.
— Я уже забыл, какие вы, Харты, забавные. Слишком редко вас вижу, чтобы помнить. Как поживает ваш отец?