На деле афоризм Даниила Заточника является искажением более осмысленного изречения Ефрема Сирина (или происходит из приписываемых ему сочинений): «люди бегают урода, Бог — пьяного человека» (Mansikka 1922: 386-393). По первому впечатлению, смысл тут таков: бог отвращается от пьяного, как люди от страшного урода. Однако смысл изречения, видимо, еще реалистичнее и еще более оправдывает параллелизм образов: «урод», а также его сокращение «род» в древнерусском языке порою означало и юродивого. В Новгородской кормчей 1280 г. «родьствовать» означает «юродствовать» (в других списках «оуродьствують»); в «Четьях-Минеях» XIII в. «родивое» — юродивое («обличить блядивое и родивое языковр'Ьдие») (Срезневский 1958, 3: столб. 134). От юродивого дети, естественно, бегали, а надо бы избегать пьяного, что и делает Господь. Так что в пословице не страшный бог Род, а жалкий юродивый.
8. Только в одном народном выражении удар Перуна соседствует с Родом. В «Белорусском сборнике» (Романов 1891: 156) записано: «Ах, дай Божа, каб мяне перун забив, а жонка каб з роду померла! Щасьливый ба быв я человек!». На Украине похожее: «У нас священык був, я ще дивчыною була, тай каже було: якбы мяне гром убыв, а моя попадя из родив умерла, то мы б просвятылысь бы у двох с попадьею» (Васильев 1895: 126). Во второй записи непонятный уже «род» подменен понятными «родами». Первоначальный смысл выражения в том, что для мужчин смерть от удара молнии, а для женщин — от паралича (апоплексического удара) считалась благой участью, знак милости бога, а те, кого такая смерть постигла — приобщенными к святости. Убитый грозой человек очищался от грехов (Афанасьев 1865, I: 266—267). Гроза называлась в народе «Божьей милостью» (Опыт 1852: 12, Дополнение: 10); гасить пожары, возникшие от грозы, считалось грехом (Этнографический 1862: 85; Архангельский 1853, разд. 3: 6). «Род» здесь — 'апоплексический удар'. Достаточно сравнить диалектное «родимчик», «родимок» — 'паралич'.
Рассмотренное выражение подчеркивает, что Род (как и Рожаницы) был в основном объектом женского культа (ведь именно женщины ставили «вторую трапезу» Роду и Рожаницам!). Оно также показывает, что Род мог не только дать жизнь, но и отнять ее, т. е. что он распоряжался всей личной судьбой — от рождения до смерти, причем отнимал он жизнь легко и быстро, разом. Этим объясняется приравнение его к «Артемиду» — в дополнении к «Слову об идолах» (Паисьевский сборник). Дело в том, что у греков оба чада богини Лето, Аполлон и Артемида, считались подателями тихой, легкой и быстрой кончины — смерти без видимых причин: Аполлон — мужчинам, Артемида — женщинам. Поскольку женщинам смерть посылала Артемида, именно ей уподоблен Род, а поскольку Род — мужской образ, Артемида обращена в мужской пол и стала Артемидом.