В «Слове о полку Игореве» ветры названы «стрибожими внуками», т. е. Стрибогу приданы функции весьма могучего производителя стихийных явлений, повелителя стихий. Рыбаков счел выражение «стрибожи внуки» свидетельством того, что Стрйбог был ^отцом бога ветров (возможно, Вия).
Симаргл в отличие от других богов списка не присутствует ни /4в поучениях, ни в каких-либо других текстах. Его нет и в мифологиях западных и южных славян. Только в «Слове некоего Христолюбца» (в списке XIV—XV вв.) после упоминания Перуна, Хорса и Мокоши добавлены Сим и Ръгл. Это явно поздняя вставка. С давних пор Симаргла сопоставляли с иранским божеством Сенмургом (Гальковский 1916: 33). Сенмург — это «сайна-мрига» «собако-птица». Акад. М. В. Тревер (1933) более детально разработала выведение имени Симаргла от иранской мифической птицы Сэнмурв, которой Ахура-Мазда поручал стеречь небесное древо со всеми семенами. Сэнмурв имел когти, клыки и крылья, был соединением черт собаки и птицы, нечто вроде грифона. Рыбаков принял это толкование и подробно разработал его на древнерусском изобразительном материале (1967; 1987: 444), но недавно Васильев показал, что в вариантах, распространенных по соседству с Русью Сенмурв был не собако-птицей, а просто птицей и что все изображения в христианских рукописях не могли быть следами языческих представлений (Васильев 2000: 158—159).
Единственным женским божеством в списке является Мокошь (варианты написания: Макошь, Макешь, Мокуша, Макуша). Она упоминается не только в летописи, но и во многих поучениях, «словах» и житиях. «Слово о началстве Рускыа земли» (список XVI в.) рассказывает, как князь Владимир, ниспровергая язычество, «разбил идола Мокоши и других» — Мокошь выступает здесь как наиболее приметная фигура (Mansikka 1922: 55, 60). Имени соответствует Мокошинский монастырь в Черниговкой области, в Польше местные названия Мокош, Мокошница, Мокошин, есть похожие названия и у полабских славян, и у чехов (Мокошин). Некоторые исследователи считают это имя сугубо славянским, производным от «мокрый», «мокнуть», словообразование по типу «пустошь», «ветошь» (Ягич). Но в функциях богини нет ничего соответствующего такому пониманию.
Аничков (1914: 276) сопоставил с этим именем дославянские местные названия в лесной Руси — таких немало: Мокша, Ропша, Шапша, Капша, Кидекша — все они, по всей видимости, финские. По Мансикке тоже, Мокошь — не славянское имя. Есть финский демон Мокша, от него и Мокошь (Mansikka 1922: 55—60). Гусева (1970) сравнивает имя с санскритским термином «мокша» 'освобождение', 'смерть'. Лихачев (ПВЛ 1950, 2: 324) в комментариях к «Повести временных лет» высказывает догадку, что Мокша была племенным божеством народности мокша, составляющей часть мордовского народа. Отсюда и большая часть топо- и гидронимики с этим корнем, в том числе и Мокошинский монастырь. Им возражают Мокшин (1976), отрицающий финно-угорское происхождение имени (и своей фамилии!), и Зубов (1981), одобряющий иранские сопоставления, но склоняющийся к славянской этимологии.