Я кинул взгляд на секретаря. Тот замялся, но тут же сказал:
— Если вы хотите повидаться с Ниро Вульфом, я готов пойти с вами. Но на вашем месте я взял бы с собой адвоката.
— Какие у меня встречи?
— Обычные, сэр. Ничего особенного. В одиннадцать тридцать у вас свидание с человеком из окружной прокуратуры.
— Это может подождать. Сам придумаешь причину. Биржевые новости?
— С утра твердые цены на все, начинает снижаться на хлопок.
Кимболл повернулся ко мне.
— Где этот Ниро Вульф? Привезете его сюда.
— Это невозможно, мистер Кимболл. Он… — Однажды Вульф узнал, что я представил его больным человеком, и я не хотел бы, чтобы мне влетело, как в тот раз. — Он — эксцентричный гений, мистер Кимболл. А живет недалеко, всего на Тридцать пятой улице. У меня внизу машина, и я буду рад вас отвезти.
— Я лишь однажды в своей жизни встречал гения. Это был аргентинский ковбой, гаучо. Ладно. Подождите меня в приемной.
В приемной я сидел, как на иголках. Встреча с Е. Д. Кимболлом, его внешность и разговор с ним слегка отрезвили меня. Теперь я понял то, что должен был понять еще вчера, как только узнал, что клюшка Кимболла стала роковым орудием убийства. С той минуты, как на сцене появился Кимболл-старший, мы ступили на дорогу, ведущую к финишу. Это было подобно появлению того, кто был убит, а потом чудом возвращен к жизни, чтобы ответить нам на вопрос, кто убил его, и ответить немедля. Вот кем для нас был теперь Е. Д. Кимболл. Надо было немедленно доставить его в дом Вульфа, чтобы тут же запереть все входы и выходы. Это надо сделать до того, как Корбетт или кто-то другой получит шанс увидеть его. Откуда я знаю, что это не Блейн — квадратная челюсть соорудил эту зловещую клюшку и сунул ее в сумку Кимболла? Покуда здесь, в приемной, я ерзаю от волнения на стуле, он там, в кабинете, может уже воткнул нож в спину бедняге Кимболлу, как сделал это с Карло Маффеи…
Было без десяти одиннадцать. Я вскочил и стал мерить шагами линолеум. Человек Андерсона — это наверняка Корбетт — будет здесь в десять тридцать, а может ему по дурости взбредет прийти сюда раньше, и сидеть здесь, ждать. Я хотел было попросить секретаршу позвонить Блейну, как дверь кабинета открылась, и появился Кимболл, готовый ехать со мной, потому что на нем была шляпа. От сердца отлегло. Кимболл кивнул мне, я бросился к дверям в коридор и услужливо распахнул их пред ним.
У лифта, заметив отсутствие секретаря, я спросил:
— Мистер Блэйн не едет с вами?
Кимболл помотал головой.
— Он нужен здесь больше, а я без него обойдусь. Мне нравится ваше лицо. Я заметил, если мне понравилось лицо человека, мы обычно с ним всегда поладим. Доверие — это прекраснейшее чувство в мире, доверие к человеку.