Я спросил о сумке с клюшками. Парнишка утверждал, что поставил ее в машину Барстоу, прислонив к переднему сиденью.
— Ты был расстроен, Майк, и мог чего-то не запомнить, — убеждал его я, — в таких случаях люди всегда нервничают и расстраиваются. Может, ты поставил сумку в другую машину?
— Нет, сэр, я не мог этого сделать. Другой машины там не было.
— Или взял чью-то другую сумку?
— Нет, сэр, я не растяпа какой-нибудь. Когда работаешь здесь, то глаз уже наметан, всегда проверяешь по головкам, все ли клюшки в сумке. Когда я поставил сумку в машину, я пересчитал клюшки и заметил, что все они были новые.
— Новые?
— Да, сэр, новые.
— Почему? Разве Барстоу поменял клюшки?
— Нет, сэр. Жена ему подарила новый набор клюшек.
— Что?
— Да, сэр.
Мне не хотелось его пугать своей бурной реакцией на его слова. Поэтому я сорвал травинку и стал медленно ее жевать.
— Откуда ты знаешь, что его жена подарила ему клюшки?
— Он сам мне сказал.
— Когда он сказал тебе это?
— Когда я подошел к нему. Он пожал мне руку и сказал, что рад меня снова видеть. Я тоже был рад, потому что в прошлом году он был моим корешом.
— Подожди, о чем ты говоришь, Майк? Что значит кореш?
Он улыбнулся.
— Мы так называем тех, кто, выбрав нас, уже не меняет.
— Понимаю. Ну и что дальше?
— Он сказал, что рад меня снова видеть, а когда я взял его сумку, то увидел, что все клюшки новые, от Хендерсона, высший класс. Он был рад, что клюшки мне понравились, и сказал, что это жена ему их подарила на день рождения.
Я протянул мальчишке оставшиеся два банана, и он стал снимать с них кожуру, а я молча смотрел на него. Спустя минуту я сказал:
— Ты знаешь, что Барстоу был убит отравленной иглой, которая выстрелила из ручки клюшки?
Он застыл с набитым ртом и молчал, пока наконец не прожевал.
— Я знаю. Это все говорят.
— А ты что, не веришь?
Он упрямо тряхнул головой.
— Пусть мне докажут.
— Почему ты так говоришь?
— Видите… — Он снова укусил банан. — Я не верю, что это возможно. Я держал в своих руках немало клюшек и не понимаю, как такое можно сделать.
Я улыбнулся.
— Ты великий скептик, Майк. Знаешь, что говорит мой хозяин по этому поводу? Он говорит, что скептицизм — это хороший сторожевой пес, если знаешь, когда спустить его с поводка. Ты, случайно, не знаешь, когда у мистера Барстоу был день рождения?
Он этого не знал. Я еще попытался расспросить его о чем-то, но ухватиться было не за что, да и перерыв кончался. На поле стали появляться игроки, и мой юный собеседник вскоре окончательно потерял ко мне интерес. Я только было собирался сказать ему, что наш пикник окончен, как он опередил меня. Вскочив с места так быстро, как позволяли ему его молодые ноги, он торопливо бросил в мою сторону: