— Да, мой птенчик, да, сердечко мое! Всё так!
* * *
Едва успев сойти с колесницы, Ал, глядя не на слуг, а на тучи, отдал короткий приказ:
— Этого бродягу, Тессетена, привести ко мне!
Два охранника тотчас удалились, а правитель вошел в свой дворец.
Через четверть часа солдаты привели Хромоногого, как его прозвали горожане. Он стоял между конвоирами, и рядом с его мощной широкоплечей фигурой эти два далеко не хрупких мужчины казались юнцами.
— Покиньте нас.
Стражники в поклоне отступили и оставили их вдвоем.
— Садись, Сетен.
— Не хочу, — разлепив запекшиеся губы, спокойно ответил тот.
— Я хочу!
— Так садись!
— Ну что ж… — Ал покусал губы и сложил руки на груди. — Что тебе здесь нужно, Тессетен? Ты получил то, что заслуживал.
Глухо зарокотал первый гром.
— Да. Надеюсь… — согласился Сетен.
— Так расскажи мне, как ты, со своими знаниями, опытом, коварным обаянием, наконец — как ты докатился до этого?
— Оу! Что ж, действительно придется присесть. Это не короткий разговор. Знаешь, Край Деревьев с Белыми Стволами, иначе говоря, Тепманора — загадочная страна. Как твоя, вот эта… Ин зовется она, верно? — Тессетен уселся на ступеньку и развел руками. — В Тепманоре часто появляется из ничего то, чего не было, и исчезает в никуда то, что было. А Тау-Рэй, который ныне зовется «Таурэя», «Город Возродившегося Быка» — это город, где когда-нибудь, на исходе наших дней, мы начнем наш последний забег… Только будет Таурэя уже совсем другой, Ал…
— Что ты несешь, Сетен? — поморщился Ал.
Сетен развернулся и постучал по стеклу, за которым, глупо разевая рот, плавали в аквариуме разноцветные рыбки. Одна из них остановилась и вперила взгляд в Тессетена, словно хотела что-то вымолвить.
— Я вижу, ты любишь молчаливых и покорных созданий, братишка… Их даже не нужно сажать на цепь, правда? — он осклабился. — Расскажи мне лучше о Паскоме, мой злейший друг, мой лучший враг. Расскажи. Я за этим и ковылял к тебе миллионы ликов, Ал…
* * *
…Гроза неумолимо приближалась к стране Ин. Природа стихла.
Сидевший у костра Фирэ поднялся, подошел к своему мулу и отстегнул от попоны зачехленную трубу. На пальце его сверкнул перстень, а на том перстне переливался знак — петля, заключенная в овал и перехлестнутая дугой с клешнями. Таков был символ неограниченной власти в Тепманоре, в Краю Деревьев с Белыми Стволами.
— Они уже на подлете. Идем, — хрипловато сказал он своим людям, выдергивая из чехла трубу.
Но вовсе не музыкальное приспособление было в его руках. В отсветах пламени блеснуло зеркальное лезвие обоюдоострого меча.
И отряд, ряженый под нищих песельников, побежал ко дворцу правителя страны Ин.