— Плохо, — согласилась Наташа, — но в то же время, я думаю, проверить они меня могли раньше.
— Ясно одно, — твёрдо сказал Иван Фёдорович, — это не арест…
Наташа отворила калитку и вышла на улицу. Она прошла мимо солдат, но они, казалось, не обратили на неё внимания. Из-за машины появился улыбающийся майор Демель:
— С добрым утром, Наташа. Надеюсь, оно действительно доброе? Спасибо, господин майор, у меня нет причин обижаться.
Демель изучающе смотрел на переводчицу, но она была невозмутима. Он не выдержал первым:
— Вас не удивляет эта почётная охрана? — Он широко повёл рукой.
— Нет, не удивляет.
— И правильно. Ни вы, ни ваш дядя к этому не имеете никакого отношения. Нас интересуют другие люди.
— До скорой встречи, — попрощалась Наташа и не торопясь пошла вдоль улицы в комендатуру.
Наташа была взволнована. Она заметила, что начальник гестапо не был с ней откровенен. К чему весь этот маскарад? Почему оцеплен дом Ивана Фёдоровича? Ответов на эти вопросы пока не было. В приёмной коменданта обстановка сегодня необычная: нет ефрейтора Штокмана.
Наташа села на свой стул, но её тут же вызвал комендант.
— Доброго здоровья, фрау. Скажите, где ефрейтор Штокман?
— Простите, а почему вы об этом спрашиваете меня?
— А потому, — улыбнулся Клингер, — что лучше вас об этом никто не осведомлён. — Он промакнул лысину носовым платком и немигающими, птичьими глазами уставился на Наташу.
— Мне непонятен ни ваш вопрос, ни ваш тон, — сказала она с обидой.
— А меня это мало трогает, — произнёс комендант лениво. — Оружие у вас есть?
Наташа молча положила на стол малокалиберный пистолет.
— Откуда такая прелесть? — оживился Клингер.
— Подарок покойного майора Шварца, — ответила она.
— Да, да, майор Шварц…. всё это очень печально.
— Я не заметила, — с обидой сказала Наташа.
— Чего вы не заметили?
— Уважения к памяти Ганса Шварца.
— Вот как? — удивлённо промолвил Клингер. — А вы-то здесь при чём?
— Если бы он был жив, никто бы не позволил себе разговаривать со мной таким тоном.
— Ну, знаете, у каждого свои манеры, — сказал Клингер и опять позволил себе слегка улыбнуться.
— Что вы имете в виду?
— Вы верите, что Шварц любил вас?
— Не знаю, но он всегда был вежлив и внимателен.
— Он был слишком доверчив, и это погубило его.
— Не говорите загадками.
— О, вы прекрасная актриса!
Наташа смотрела обиженными глазами на коменданта, и никак не была похожа на человека, который хоть в чём-то виноват.
— Хорошо, я не буду играть с вами в прятки. Сегодня ночью убит Штокман, что вы об этом знаете?
Наташа удивилась совершенно искренне.
— Но где, каким образом? — спросила она таким тоном, что Клингер опять растерялся. Он не чувствовал уверенности в словесной дуэли с этой девчонкой. Она убивала его своей непосредственностью.