— Увести мерзавца! — яростно процедил Демель. — И расстрелять сегодня же ночью. А чтобы не обижался на немцев, пусть расстреляют русские, — пусть поймёт, что не все они коммунисты!
Поздней холодной ночью со двора районного отделения гестапо медленно выехал грузовик. В кузове, окружённый тремя полицейскими, сидел Тихон. Майор Демель сдержал своё слово: партизана везли на расстрел русские, жизнь его оборвёт русская пуля, посланная из русской трёхлинейки.
Темно.
Тихон не видит лиц своих палачей и не пытается их разглядеть. Перед отправкой на расстрел его сильно избили. Особенно старался угрюмый солдат со шрамом через всё лицо, которому Тихон накануне выбил зуб. Болело всё тело. А голова казалась расчленённой на несколько частей тонкими металлическими заслонками, которые, как мембраны, колебались и звенели при каждом толчке автомобиля. Он не хотел да и не мог ни о чём думать.
Тихон сидел на небольшом деревянном ящике, уперев локти связанных рук в колени и беспомощно положив распухшее лицо на свои грязные кулаки.
В кабине едет ещё один полицай — командир взвода — и шофёр-немец.
Тяжёлую машину плавно покачивало на ухабах.
Ласковый ветерок приносил из густых садов дурманные запахи. Свежий воздух помог Тихону сбросить тяжёлое оцепенение. Он начал осматриваться по сторонам, узнал знакомую улицу. Она словно вымерла. Молча, таинственно глядели на дорогу чёрные провалы окон. Город спал… Тихон напрягал зрение, будто хотел увидеть что-то важное, единственно необходимое. Перед ним проплыл длинный деревянный забор и дом тёти Даши. А там, почти рядом с этим домом, не ведая ни горя, ни заботы, спокойно спит необыкновенная девушка-пианистка. На мгновение в его воображении появились большие грустные глаза, светло-золотистые волосы. В облике незнакомки было для него что-то непостижимо печальное, неземное, и в то же время такое реальное и живое, что Тихону безумно захотелось ощутить теплоту её дыхания и нежных рук. «Ангел небесный», — прошептал он тихо разбитыми губами. И сразу Тихону стало мучительно жаль себя. «Неужели всё? Вот так бессмысленно и глупо! Не может этого быть! А почему не может? Балда! Мститель-одиночка! Герой-самоучка! Сам во всём виноват!»
Тускло, зловеще поблёскивало оружие в руках палачей…
Избитое тело опять напомнило о себе — заныло, и Тихон представил злое лицо со шрамом, ощеренный рот с выбитым зубом. «Свинья», — хрипло произнёс солдат и ударил в солнечное сплетение. Перехватило дыхание, потемнело в глазах. Тихон пытался дотянуться до фашиста, но сзади кто-то обхватил за шею и сильно стукнул по голове. Тихон хотел обернуться и не успел — со всех сторон посыпались удары. Он пытался защищаться — махал руками, кого-то бил… Но силы были слишком неравными. Тихон упал, а солдаты, старательно кряхтя, долго и деловито били его ногами. И опять его «спас» Гердер.