— Поздно, — с сожалением сказал комиссар, — ваши в пути, а представитель обкома уже прибыл в условное место.
— Я перехвачу наших… Дорогу знаю хорошо.
— А может, — бой! — сверкнув глазами, сказал командир.
— Сил маловато, — ответил комиссар.
— А что думает начальник штаба? — спросил Иван Иванович, и три пары глаз внимательно уставились на капитана Петрова.
— У них больше солдат, — лаконично ответил он и сделал вид, что его очень заинтересовала самодельная деревянная пепельница, стоящая на столе.
— Да, но мы нападём неожиданно.
— Это так, конечно, но не лучше ли не рисковать людьми, а просто перенести место встречи?
— А на хуторе фрицам устроить хорошую баню, — поддержал Николай.
И опять три пары глаз посмотрели на Петрова, — он тревожно молчал.
Разговор продолжил командир:
— Затянули мы с этой встречей. Носимся, как кошка с рыбой: где положить, как съесть… Нужно принимать решение.
— По-моему, предложения Петрова и Николая разумны, в них есть рациональное зерно.
— Далась тебе твоя пшеница, — с досадой проговорил командир. — А, по существу, у нас нет другого выхода. Итак, место встречи переносим, карателям устраиваем засаду. Решено?
— Решено, — ответил комиссар.
— Согласен, — проговорил Николай.
— Тогда за дело! — сказал командир.
— Подожди немного, — опять заговорил комиссар, — остаётся один недоуменный вопрос: как немцы узнали о предстоящей встрече, ведь никто, кроме нас четверых, об этом не знал.
Напряжение висит в воздухе, все молчат. Трое — по заранее разработанному плану, а четвёртый… И тут он допускает ошибку:
— А почему нельзя предположить, что информация до немцев дошла от отряда Романа? Кто знает, может быть, они менее осторожны, чем мы.
— Это логично. Действительно, почему мы должны подозревать своих? — спросил комиссар.
Но вопрос уже не имел смысла. Троим всё было ясно, они поняли, что наступает развязка, а четвёртый, наоборот, стал успокаиваться. Он с облегчением вздохнул, и дерзкая, еле заметная улыбка заиграла на его лице.
«Начинается игра в одни ворота», — подумал Николай и ощутил так хорошо знакомый ему прилив сил, какое-то особое спокойствие, ясность мышления, которые всегда приходили к нему в момент опасности.
А начальник штаба пытался развить успех, тонким ударом увести в сторону от опасного разговора. Недаром же он под руководством самых опытных наставников закалял волю, учился владеть собой, подвергая себя различным испытаниям, постигал сложное искусство лавировать в любых непредвиденных обстоятельствах. Только бы протянуть ещё немного, выйти из этой землянки, а там — ищи ветра в поле…