"Дорогая девочка. Спешу сообщить тебе радостную весть. Наконец-то мой патрон Полыхаев отправляет меня на производство. Но вот что меня поражает, дорогая Тили, - в концерне "Геркулес" это называется загнать в бутылку (sagnat w butilku! ). Мой новый друг Бомзе сообщил, что на производство меня посылают в виде наказания. Можешь ли ты себе это представить? И сможет ли это когда-нибудь понять наш добрый доктор математики Бернгард Гернгросс? "
ГЛАВА XIX. УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ШТЕМПЕЛЬ
К двенадцати часам следующего дня по "Геркулесу" пополз слух о том, что начальник заперся с какимто посетителем в своем пальмовом зале и вот уже тря часа не отзывается ни на стук Серны Михайловны, ни на вызовы по внутреннему телефону, Геркулесовцы терялись в догадках. Они привыкли к тому, что Полыхаева весь день водят под ручку в коридорах, усаживают на подоконники или затаскивают под лестницу, где и решаются все дела. Возникло даже предположение, что начальник отбился от категории работников, которые "только что вышли", и примкнул к влиятельной группе "затворников", которые обычно проникают в свои кабинеты рано утром, запираются там, выключают телефон и, отгородившись таким образом от всего мира, сочиняют разнообразнейшие доклады.
А между тем работа шла, бумаги требовали подписей, ответов и резолюций. Серна Михайловна недовольно подходила к полыхаевской двери и прислушивалась. При этом в ее больших ушах раскачивались легкие жемчужные шарики.
-- Факт, не имеющий прецедента, -- глубокомысленно сказала секретарша.
-- Но кто же, кто это у него сидит? - спрашивал Бомзе, от которого несло смешанным запахом одеколона и котлет. - Может, кто-нибудь из инспекции?
-- Да нет, говорю вам, обыкновенный посетитель.
-- И Полыхаев сидит с ним уже три часа?
-- Факт, не имеющий прецедента, -- повторила Серна Михайловна.
-- Где же выход из этого исхода? -- взволновался Бомзе. Мне срочно нужна резолюция Полыхаева. У меня подробный доклад о неприспособленности бывшего помещения "Жесть и бекон" к условиям работы "Геркулеса". Я не могу без резолюции.
Серну Михайловну со всех сторон осадили сотрудники. Все они держали в руках большие и малые бумаги. Прождав еще час, в продолжение которого гул за дверью не затихал, Серна Михайловна уселась за свой стол и кротко сказала:
-- Хорошо, товарищи. Подходите с вашими бумагами.
Она извлекла из шкафа длинную деревянную стоечку, на которой покачивалось тридцать шесть штемпелей с толстенькими лаковыми головками, и, проворно вынимая из гнезд нужные печати, принялась оттискивать их на бумагах, не терпящих отлагательства.