Глубоко и радостно вздохнув, он пересек комнату и ответил на робкий реверанс девушки и неловкий наскок ее матери, тоже, видимо, мыслившийся как реверанс. Кавалер приказал Стефано показать миссис Кэдоган две отдаленные комнаты во втором этаже, где он решил разместить гостей. Девушка импульсивно припала губами к его щеке. Он отшатнулся, будто его оцарапали.
Вы, должно быть, утомлены длительным путешествием, — обратился он к ней.
Что вы, я счастлива, — ответила девушка. — Сегодня мой день рождения, — сообщила она тут же, — А город так красив. — Она взяла его за руку — руку словно обожгло — и вывела на террасу. Купающийся в солнечном свете город и правда был красив. Кавалер вдруг снова увидел его красоту: эти теснящиеся, спускающиеся вниз красные крыши, цветущие сады, тутовые и лимонные деревья, башни кактусов, стройные колонны пальм.
А это, дядюшка? — воскликнула она, показывая на гору и пламенеющий плюмаж. — Неужели скоро будет извержение?
Ты боишься? — спросил он.
Господи, да нет же, я хочу его увидеть! — вскричала девушка, — Я хочу видеть все-все! Здесь так… чудесно, — сказала она, улыбаясь, довольная, что вспомнила такое великосветское слово.
Она была так молода, так охвачена радостью бытия, что это не могло его не тронуть. И он знал о ее достоинствах — о безграничной преданности Чарльзу (которому пришлось около года сражаться за то, чтобы дядюшка согласился принять его подругу). Ее страсть — всегда восторг, писал Чарльз Кавалеру. Она давно восхищается вами, добавлял он. Кавалер подумал, что с его стороны будет правильно вести себя по отношению к ней более сдержанно, нежели другие мужчины. Он даст ей приют — быть может, лучше поместить дам в четырех передних комнатах третьего этажа? — покажет достопримечательности.
Вы сможете сделать из нее все, что пожелаете, — заверил Чарльз. — Гарантирую, материал превосходный.
Но вначале у него не было педагогического настроя. Ему хотелось просто смотреть на нее. Он не справлялся с теми эмоциями, которые рождала ее красота. Что это? Старость? Он так мгновенно поддался очарованию юности… Да, он стар. Жизнь прожита. Прибавить эту красоту к своей коллекции? Нет. Он лишь отшлифует ее достоинства. И отошлет домой. Все-таки Чарльз подлец.
Таким образом, Кавалер несколько недель медлил, тянул время, не в силах поверить, что ему дан еще один шанс, что жизнь можно начать заново. Что ему делать с такой юной девушкой? Он знал, что она передана ему во владение (по крайней мере, так он думал), но боялся попасть в дурацкое положение, и его умиляла ее доверчивость. Она и правда верила, что Чарльз через несколько месяцев приедет за ней. С другой стороны, он будет не меньшим дураком, если не воспользуется своим правом, без суеты и излишней сентиментальности. Должна же она понимать. Должна же она, так часто переходившая из одних рук в другие, знать мужчин и их подлые повадки. Конечно, она искренне любит Чарльза. Но она не может не ждать от него каких-то действий. Бедная Эмма. Гадкий Чарльз. И он накрыл нежную ручку своей, костлявой.