Он сел. Светящиеся цифры на настольных часах показывали 02:53. Родители в это время никогда не встают. Они сейчас должны крепко спать, а дом должен быть заперт на ночь.
Тогда кто же здесь шепчет?
Он свесил голову и посмотрел на кровать внизу. У Джо была своя комната, прямо через стенку. Он держал там свои игрушки, много играл, но никогда не спал. Каждую ночь он ложился на нижнюю кровать, под Томом.
— Джо, ты не спишь?
Но, едва открыв рот, он уже заметил, что нижняя кровать пуста. Стеганое одеяло отброшено, на подушке вмятина в том месте, где лежала голова Джо.
Том перебросил ноги через край и спрыгнул на ковер. В темноте все казалось неподвижным. Были приоткрыты три двери — в ванную, в комнату Милли и в спальню родителей, — но за каждой из них было темно. Когда он подошел к лестнице, ведущей вниз, потянуло холодом: это открылась входная дверь.
Кто-то вышел на улицу? Или, наоборот, зашел?
Верхняя ступенька громко заскрипела. Почти надеясь в душе, что родители услышат его и проснутся, Том сделал шаг вперед, потом еще один.
Так кто же там шептал? И где Джо?
Когда он дошел до нижней ступеньки, снова потянуло сквозняком. Волоски на его руке подня-лись дыбом, тело покрылось гусиной кожей. Затем сквозняк исчез, и воздух снова стал мягким и почти теплым. Дрожать было действительно не из-за чего, но Том никак не мог успокоиться.
Он знал, что может разбудить маму и папу. То, что Джо вышел из дома посреди ночи, было слишком серьезным делом, чтобы справиться с ним самому. К тому же, когда они с Джо оказывались вовлеченными в какую-то неприятность, вина никогда не делилась пополам. Добрые девяносто процентов неизменно доставались старшему брату, а сами обстоятельства дела вообще редко когда рассматривались. И Том точно знал, что, если он разбудит родителей, кто окажется виноват во всем, как только Джо будет найден и возвращен домой.
Поэтому на этот раз Том собирался сам проучить его. Сколько можно терпеть!
Он шагнул за порог и на мгновение забыл, что только что злился, забыл, что был очень близок к тому, чтобы испугаться. Так вот на что она похожа, эта ночь: мягкая, наполненная своими запахами и странным образом теплая, лишившая красок все вокруг и оставившая взамен только два цвета, чер-ный и серебряный, да еще призрачный лунный свет. Он сделал еще шаг от дома.
А потом Тома снова начало охватывать чувство, которое, похоже, появлялось всякий раз, когда он выходил на улицу в последние дни. Иногда оно подкрадывалось к нему даже внутри дома, особенно когда за окном становилось темно. Порой он просто не мог дождаться, пока вечером будут задернуты занавески.