Женщина небрежно бросила перстень на дно сумочки и направилась к выходу из квартиры. Она могла обойти стороной лежащее неподвижно тело, но, пересилив себя, перешагнула через труп, словно преодолевая невидимую черту запоздалого раскаяния.
Перед дверью остановилась и вновь с беспокойством заглянула в сумочку: "А я все-таки здорово нервничала. Мне все время кажется, что я забыла здесь в квартире эту смертоносную авторучку".
Наконец, решившись, она приоткрыла дверь: на лестничной клетке никого не было. И убийца поспешно начала спускаться вниз.
- Наконец-то эта стерва убралась оттуда, - зло выдохнул Дон, бабенка оказалась крепче, чем я думал.
Дон выключил подслушивающую аппаратуру. Он сидел со своими боевиками в соседней квартире, снятой для ведения наблюдения за ставшим опасным журналистом.
"Теперь с ним покончено. Только эта глупая ревнивая баба зря думает, что история завершена. Все только начинается", - подумал Дон и, повернувшись к Кроту, приказал:
- Вот тебе дубликат ключа, быстро иди туда. Сначала убедись, что баба не сплоховала и писарь - покойник! Не дай Бог оживет. И возьми там все, что нам нужно. С тобою пойдет Веник. Так что подметите там все как следует.
"Эти дурни все равно не оценят мой каламбур", - подумал Дон с легким презрением, смотря вслед безоговорочно выполняющим его приказ боевикам. Оставшись один в квартире, он отключил аппаратуру прослушивания, и взял в руки записанную кассету последнего разговора журналиста с разгневанной любовницей.
"Здорово мы её разогрели и подготовили. Она - дуреха думает, что действовала самостоятельно, не подозревая, что это я дергал все время как кукловод ниточки, настраивая её на это убийство. Да и Людка - её подруга расстаралась, последние два месяца разжигая ненависть к неверному любовнику. И последнюю каплю я сбросил ей в переполненную негодованием душу, прислав крамольные фотографии и письма. Девка свою роль выполнила и пусть пока погуляет. А доказательства её вины мы подкинем ментам чуть позже. Сейчас пока не до нее: люди мне противостоят серьезные. Малейшая оплошность и я погиб.
На улице быстро начинало темнеть. Где-то вдали прогремел гром, ещё не угрожающе, а так для острастки, как недовольный неожиданным пробуждением хищный, опасный зверь.
"Тучи сгустились. Будет гроза или небо только пугает?" - Дон невольно поежился, но поспешил взять себя в руки. Началась "Большая игра" и он, сделав первый ход, теперь не мог отвлекаться на пустяки. Ошибка в этой игре вела к смерти.
В тот же вечер на другом конце большого города произошло ещё одно убийство, также спланированное людьми, ликвидировавшими журналиста Никонова. И к этому новому ходу в "Большой игре", сам того не ведая, оказался причастным спившийся бродяга Гришка по уличной кличке Лоскут.