— На какой почве они общались? — уточнил Сакс.
— Мачеха Сарры была в отъезде, в Сестрорецке, и Сарра столовалась у Чесновой.
— У меня та же картина, — присовокупил помощник пристава Дронов, — Скорняк Лихачев подтверждает, что Миронович обхаживал девочку, оказывал ей особые знаки внимания.
— Ай да Миронович, — следователь покачал головой, — Бес в ребро, так что ли?
— Есть ещё интересные показания: две соседки, — Черняк заглянул в свой небольшой блокнот, сверяясь с записями, — некие Любовь Михайлова, белошвейка, и Наталья Бочкова, шляпница, у них своя мастерская в этом же дворе, но по другой лестнице, рассказали, что Миронович очень большой любитель женского полу — ни одной юбки не пропустит. И к ним тоже цеплялся — а они дамочки видные — проходу им не давал — то в мастерскую заявится — и не выставить его, — то в помощники набивается. Только они его отшили.
— И давно это было? Я имею ввиду — когда отшили? — уточнил Сакс. Он что — то быстро записывал карандашом в толстую линованную тетрать в переплёте из кожи с каким — то замысловатым тиснением.
— Говорят, по весне. Так вот, — продолжал Черняк, — особенно Миронович падок до молоденьких, над ним так даже за глаза все посмеивались, что такой даже на сноху готов залезть.
— У Вас что — то есть? — следователь обратился к ещё одном помощнику пристава, по фамилии Чернавин, который тоже принимал участие в обходе квартир.
— Да, Ваше превосходительство, есть интересные показания одного соседа, у него еще фамилия такая… чухонская… — казалось, Чернавин с трудом разбирает собственные записи в блокноте, — … а — а, вот, Казимир Лацис, он тоже из отставных, но только не полицейский, а военный, штабс — капитан, проживает по парадной лестнице в бельэтаже. Так вот, он хороший знакомец Мироновича. И тот вчера днем к нему заходил. Они разговорились, то да сё, слово за слово… Лацис спросил Мироновича: где, дескать, ночуешь сегодня? в кассе? А тот ответил: «Да нет, дворника посылаю». А сегодня днём, уже после того, как девочку нашли, Лацис опять с Мироновичем столкнулся на проспекте, случайно, и спросил: «Как же так? Девочку убили, а где же дворник был?» И Миронович простодушно так отвечает, что дворника он, оказывается, не посылал. Лацис этому крайне поразился и стал дальше спрашивать — как же, дескать, ты мог оставить ребенка одного в кассе на ночь? На что Миронович и ответил: «Да она сама сказала, что никого присылать не нужно». Но Лацис считает такой ответ совершенно неубедительным.
— Очень хорошо, очень хорошо, — следователь что — то быстро писал в свою тетрадь, — Всех этих людей обязательно будем допрашивать. Так… а кто у нас ходил к бывшей сожительнице Мироновича?