Из сказанного ясно, что это естество могло стать обóженным только потому, что к этому оно было от вечности предрасположено и предназначено. В плане творения в мире божественных логосов о мире и человеке нашему естеству дано и предуказано быть плотскою одеждою Спасителя. Богопричастным по своему замыслу наше естество было, следовательно, еще в предвечном Совете Божием.
Это слово можно переводить на русский только как "богопричастный", но никак не "равнобожественный", по аналогии с "единосущный" όμοούσιος "Равнобожественный" можно допустить только в словах псевдо-Дионисия и св. Максима Исповедника, где говорится о "равнобожественной Троице". Если же так же переводить это слово и в его христологическом применении, то мы ему придадим расширительный смысл, на что нас никак не уполномачивает самый смысл рассматриваемых текстов. Если бы это слово в самом деле толковать как "равнобожественный", то естеству человеческому, или плоти Спасителя было бы придано единосущное Богу значение.
Отцы, нами цитированные говорят о богопричастности плоти Христовой. Из этого следует, что наше естество было от вечности к этой богопричастности предназначено, почему и можно говорить о вечном богочеловечестве. Но из этого ни в коем случае нельзя сделать вывода о единосущности человеческой природы природе божественной, что, однако, имело место в истории догмы. Св. Афанасий в "Послании к Эпиктету, епископу Коринфскому" обличает именно тех, кто думал, что "тело, рожденное от Марии единосущно Божеству Слова". Это значило бы, что (§ 2) "само Божество, Единосущное Отцу, было обрезано, и из совершенного стало несовершенным". "Само Слово не изменилось в плоть, говорит св. Афанасий, но явилось во плоти". "Для человеческого тела (§ 9) произошло великое присовокупление от общения и соединения с ним Слова. Ибо из смертного оно стало бессмертным; будучи душевным стало духовным: быв от земли, прошло небесными вратами". "Тело (§ 10), будучи храмом Слова, исполнено было Божества"[2122]. Те же мысли в опровержение неправильно понятого "небесного человечества" Христа находим и у св. Григория Богослова в его послании III к пресвитеру Кледонию (против Аполлинария первое)[2123].
В заключение как настоящей главы, так и всей нашей работы напомним еще, что человек не есть только факт этого эмпирического мира, но и имеющая быть осуществленной идея, имеющий раскрыться замысел Божий о лучшем из Его созданий. Словом Божиим творится этот мир. Бог произносит Свое Слово "да будет" и возникают одни за другими части и циклы этой вселенной. Бог, Св. Троица, увенчивая это мироздание, произносит свое зиждительное Слово "и сотворим человека". И на это повеление быть человек призван привести в исполнение это задание, раскрыть этот замысел, осуществить от вечности предсуществовавшую идею. На зиждительное Слово человек должен отозваться, Бог ждет этого ответа человеческого. Человек потому-то и ответствен, что ему как словесному и разумному существу надлежит ответить Богу, ответить всем своим бытием, всей полнотою своей человечности. И благодаря вочеловечению Слова, Его добровольному ограничению Самого Себя, благодаря, скажем словами о. Павла Флоренского, идее о смирении Божием, о самоумалении Божием, "эта идея впервые дала почву для признания твари самостоятельною и потому нравственно-ответственною за себя перед Богом"