'Все время попадается тринадцать»,— жаловался он и, решив однажды бросить вызов судьбе, выбрал себе кресло номер» тринадцать». Однако судьба не приняла его вызов и, задумав с ним расправиться, выбрала для этого тринадцатое число.
Перед началом спектакля на авансцену вышел исполнитель главной роли В. Шварцер и произнес: «Сегодня мы впервые открываем занавес без нашего руководителя, дорогого Соломона Михайловича Михоэлса. Прошу почтить его память вставанием». В зале послышались всхлипывания. Кажется, спектакль так и не доиграли до конца — V кого‑то из актеров стало плохо с сердцем.
В антракте мы зашли в гримерную отца. Над зеркалом как ни в чем не бывало горели светильники, освещая столик и папину коробку с гримом, так и оставшуюся открытой.
Первое время мы почти безвыходно сидели дома. Дома нам все казалось, что мы как‑то ближе к нему и что вот — вот откроется дверь, он просунет голову и, посмеиваясь, спросит: «Ну, что я сегодня разбил?«У нас вечно билась посуда, и, зная что папе не влетит за разбитые чашки, тарелки и вазы, мы коварно сваливали вину на него, а потом со всех ног летели в театр предупреждать, и он охотно включался в игру.
А теперь у дверей лежала в ожидании хозяина собака, категорически не желавшая выходить на прогулку, чтобы не пропустить его возвращения.
* * *
Был у отца обычай приносить нам семнадцатого марта, в свой день рождения, букетики подснежников. Он выгребал их совершенно измятыми из карманов шубы, с приставшим табаком и бумажками от конфет и с торже ственной улыбкой вручал по букету Асе, сестре и мне А в карманы он засовывал цветы» чтобы не замерзли
В его характере причудливо сочеталось полное без различие к быту и отсутствие семейных навыков с каким то суеверным трепетом перед выработанными им самим семейными традициями. В нашей безалаберной жизни не было никаких признаков организованного быта ни семейных походов к родственникам, ни планомерного обзаведения имуществом — сервизами, комодами и буфетами,— но, вместе с тем, сколько я себя помню, с само го детства у нас строжайшим образом соблюдалась традиция, заведенная самим папой — обедать всем вместе И как бы он ни был занят, и какие бы заботы ни были у нас самих, даже тогда, когда я уже вышла замуж, мы верные этому патриархальному обычаю, всегда обедали вместе с папой, хотя я не помню случая, чтобы обед этот состоялся в назначенное время и чаще его можно было назвать ужином.
В этот день, 17 марта 1948 года, первый без папы день его рождения, я решила купить на Пушкинской площади подснежники для Аси и Нины. На Тверском бульваре я встретила Зускина. Он был не один и сделал мне знак чтобы я подождала его.