Та повернулась к ней так резко, что Джулия отпрянула.
— Отлично, сестричка, — процедила сквозь зубы Луиза. — Ты как всегда в своем репертуаре. Натворила дел и считаешь, что я тоже виновата в чем-то.
— Ты сказала мне много чего такого, что меня обидело.
— А что из всего сказанного было неправдой?
Джулия покраснела.
— Все неправда. Я не завидую тебе. Это просто глупо. И у меня есть личная жизнь, просто ты о ней ничего не знаешь.
— О ней? — перевернула все по-своему Луиза. — Так тебе нравятся женщины?
— Что за чушь?! — Джулия закатила глаза. — Ну хватит уже говорить всякие глупости.
— Тогда не лги мне. Тебя задело больше всего на свете то, что я сказала тебе правду. И только ты должна извиняться. Я не сделала ничего дурного.
Луиза попыталась выйти, но Джулия не пустила ее.
— Я еще не договорила!
— У меня нет времени выслушивать тот бред, который ты придумываешь на ходу, — огрызнулась Луиза, но потом словно вспомнила о чем-то и добавила уже гораздо мягче: — Хочешь помириться — давай. Твои извинения приняты. Но предупреждаю: если ты еще хоть раз поднимешь на меня руку, я никогда тебя не прощу.
Джулия через силу согласилась с требованиями сестры.
— Хорошо. Тогда мир.
— Прекрасно. Теперь я могу выйти? — Луиза отодвинула сестру и вышла в коридор.
— Куда ты? — вырвалось у Джулии.
Луиза остановилась и, не оборачиваясь, произнесла:
— Опять начинаешь?
— Нет, милая. Иди куда хочешь.
— Отлично.
Однако Луиза и не думала выходить из дома. Она долго крутилась около сестры, делая вид, что занята уборкой. А на самом деле обдумывала план действий.
— Чарльз сказал, что успокаивал тебя в тот вечер…
Джулия, читавшая вот уже полчаса один и тот же абзац в книге, подняла на нее глаза.
— Когда ты с ним разговаривала?
— Три дня назад. И позавчера. И вчера тоже.
— Так вы общаетесь? — удивилась Джулия.
Луиза пожала плечами и ехидно улыбнулась.
— Ты против?
— Ты уже взрослая. У тебя своя голова на плечах.
Луиза никогда не узнает, чего стоило Джулии дать такой ответ. И чего стоило признать, что следует дать сестре свободу.
Я все равно буду ее контролировать, подумала Джулия и снова уткнулась в книгу. Я ее слишком люблю, чтобы позволить ей действовать так, как она сама захочет.
Неестественная жара наконец спала. Ночью хлынул такой ливень, что Джулия в испуге проснулась, думая, что рушится дом. Зато утром ее глазам предстала ужасная картина: газон и цветы, которые она так оберегала, побило мощными струями воды. И если трава, несомненно, снова потянется к солнцу, то цветник был безнадежно испорчен.
Даже природа впадает в крайности, подумала Джулия. А я так люблю размеренность.