— Не понимаю, о чем ты, — пробормотала Джулия, опуская голову.
— Я нравлюсь тебе, — прямо сказал он. — Не знаю, что там испытывает Эмили, мне плевать. А вот твои чувства я вижу совершенно ясно. Ты пытаешься всем казаться железной леди, но, если присмотреться, в глубине твоих глаз можно увидеть ту запуганную девочку-подростка, которая осталась когда-то один на один со своими страхами и болью. Ты до сих пор боишься поверить, что счастье может быть возможно и для тебя тоже. Ты прячешь свои эмоции, но люди вроде меня их видят.
— Какая чушь! — ледяным тоном произнесла Джулия и презрительно рассмеялась. Такой смех выходил у нее лучше всего, когда она оказывалась на грани отчаяния. Сейчас как раз был такой случай. — Я всегда знала, что ты ну очень большого мнения о себе, но я не представляла, насколько ты себя любишь. Смотри не лопни от переизбытка чувств!
— Ну вот опять… — огорченно пробормотал Чарльз.
Джулия сама налила себе вина и снова выпила его залпом.
Это нездорово, подумала она. Когда рядом со мной появляется этот человек, меня непременно тянет напиться.
— Кто ты, Чарльз? — спросила она, ставя пустой бокал на стол и наклоняясь к Чарльзу.
— В каком смысле? — опешил он.
— Кем ты себя возомнил? Разбиваешь сердца, влюбляешь в себя женщин, потом отмахиваешься от них, как от назойливых мух. А что ты вообще знаешь о любви? Почему считаешь, что все особи женского пола должны падать в обморок при виде тебя? С чего ты взял, что нравишься мне? Ты, жалкий, никому не нужный красавчик, который в одно прекрасное мгновение обнаружит, что остался в одиночестве. Я ведь знаю, почему ты не женишься. Ты отлично понимаешь, что в тебе видят женщины прежде всего. Не твою внешность, не твой внутренний мир, нет! Для них ты — ходячий денежный мешок. А подавляющему количеству красивых женщин безразлично, как ты выглядишь и что чувствуешь. Они влюбляются в твои деньги. И ты это знаешь. Даже моя сестра не обратила бы на тебя внимания, если бы не знала о том, кто ты такой. А ты сам хоть раз влюблялся? Или ты боишься этого чувства не меньше, чем я? Боишься ошибиться и прослыть идиотом, слепцом, не видящим дальше собственного носа?
Чарльз побледнел. Ему нечасто приходилось выслушивать подобные тирады. А если честно — никто и никогда еще не говорил ему столько неприятных, жестоких слов.
Несправедливо! — подумал он. Я ведь вовсе не такой ловелас, как она обо мне думает. Хотя в остальном Джулия абсолютно права… А я ведь всегда был достаточно честен с собой.
Он собрался с духом и, стараясь не выдать волнение, произнес: