— Прости, — с сожалением произнесла Бекки, — я, как всегда, не смогла удержать язык за зубами. Но, Джил, детка, поверь мне, я искренне за тебя волнуюсь и хочу, чтобы ты была счастлива.
— Я верю, — ответила девушка. Протянув через стол руку, она по-дружески коснулась пальцев пожилой дамы. — Вы, конечно, правы. Я только не знала, — добавила Джил улыбаясь, — что мое состояние так бросается в глаза.
— Ты хочешь поговорить о своем чувстве? Или мне лучше помолчать?
— Тут и говорить особенно не о чем… Я хотела сказать, да, вы правы. Я люблю его, но не знаю, что из всего этого выйдет.
— Он звонил тебе?
— Конечно. Он звонит мне каждый вечер.
— Ну, что же, это добрый знак. Значит, к какому-то концу вы придете. А что ты о нем знаешь?
Джил изложила скупые факты из жизни Макса, сказала о его твердом намерении изменить жизнь, порвать с миром, который больше ничего для него не значит.
— Он и уехал только из-за этого. Макс считает, что нужно сначала разорвать узы, как личного, так и делового характера, удерживающие его в Сан-Франциско, чтобы свободным человеком, не связанным более никакими обязательствами, начать строить новую жизнь.
— Понимаю. И что это будет?
— Что вы имеете в виду? — недоуменно уставилась на Бекки девушка.
— Новая жизнь. Что он подразумевает под этим?
— Я не знаю подробностей, — медленно проговорила Джил. — Мы никогда не углублялись в эту тему. Его семья владеет несколькими предприятиями, и мне кажется, что Макс будет работать на семью, но только по-другому.
— А дальше что? — не унималась Бекки. — Какое место в своей новой жизни он приготовил для тебя?
Джил не знала ответа на этот вопрос. Именно неопределенность служила главной причиной ее беспокойства и тоски.
— Боюсь, до обсуждения этой проблемы у нас не дошло, — сказала она и грустно улыбнулась.
— Понимаю.
— Послушайте, Бекки, что это с вами? — словно поддразнивая, спросила Джил. — Не вы ли заподозрили, что у нас роман чуть ли не с первого дня, как он у меня поселился? Считали такое развитие событий самым естественным. — Она рассмеялась. — Я уж не говорю о картине, которую вы живописали мне под впечатлением его купания в океане. Насколько помню, Макс произвел на вас впечатление.
Улыбка осветила лицо пожилой дамы.
— Да, он произвел на меня впечатление. И мне не пришлось долго тебя уговаривать бросить вызов общественной морали. Но, если помнишь, — улыбка исчезла с ее лица, она смотрела на девушку с тревогой и сочувствием, — я говорила и о том, что ты рискуешь поранить сердечко. Радость и печаль — неразлучные подруги.
— Я знаю, — вскинула подбородок Джил, — и иду на риск сознательно. Ведь это вы сказали: опыт стоит того, чтобы рискнуть. И оказались правы, — закончила она с грустной усмешкой.