Она готова поручиться, что ей никогда не приходилось переживать из-за невозможности поддерживать разговор. Губы искривились в горькой усмешке. А откуда ты знаешь, какой ты была прежде?!
— Почему ты опять закусила губу?
— Я устала от этого. Вчера мне хотелось поскорее все вспомнить, а сегодня я уже думаю: а может, не надо? Может, когда я все вспомню, мне будет еще хуже?
— Прекрати себя терзать. Доктор же сказал: мозгам потребовалась передышка. Все придет в свой черед.
— А я не могу ждать! Что я буду делать, если я не помню, как надо работать?
— Прекрати!
Истерика так и не успела начаться. Коннор быстро и с силой привлек Линду к себе, стиснул ее дрожащие пальцы.
— У тебя недельный отпуск, так что осталось еще пять дней. За это время память вернется, не волнуйся.
— Я не волнуюсь! Я в бешенстве! Мой мозг не имел права принимать такие решения, не посоветовавшись со мной, даже не предупредив! Я не знаю, кто я, я голой себя чувствую, и это чувство отвратительно. Я хочу поехать домой и снова стать собой!
Его объятия были надежными и теплыми, но Линда отчаянно сражалась. Впрочем, она тут же почувствовала, как тело-предатель начинает сдаваться, как исчезает в туманной дали самоконтроль, как слабеет разум…
— Прекрати, Линда! Расслабься. Ты сейчас умрешь от напряжения.
— Давай, еще скажи, что утро вечера мудренее, и это пройдет, все на свете можно пережить, бывало и хуже…
Она осеклась, завороженная расплавленным золотом его глаз. Коннор очень нежно улыбался ей, на смуглом лице ослепительно сверкали белоснежные зубы.
— Я не скажу тебе этого, королева.
Горячая волна зародилась где-то внизу, захлестнула тело, заставила грудь налиться болезненной и сладкой тяжестью. Соски затвердели, бесстыдно обозначившись под тонкой тканью блузки. Злая радость охватила Линду. Ну и пусть все катится ко всем чертям, пусть рушится жизнь, но вот они рядом друг с другом, и некая высшая магия управляет их телами!
Коннор тяжело дышал. Холодный разум мог управлять его лицом, помогал произносить правильные слова и делать важные замечания, но тело, горячее, полное сил и желания тело, отказывалось подчиняться рассудку. Эта женщина хотела его, а он хотел ее, только эта истина была непреложна в данный момент.
— Линда…
— Что, ты опять хочешь, чтобы я остановилась?
— Нет, я просто собираюсь сказать тебе, чем ты рискуешь.
Он и сказал. Линда выслушала его, чувствуя, как темная, яростная страсть заливает все тело, а затем прижалась к нему и, целуя мускулистую шею, шепнула:
— Я так хочу тебя, Коннор…
— Посмотри на меня, Линда!