Но она не находила ответа, видимо его не так-то просто было получить, а, возможно, его следовало искать не в нем, а в самой себе?
Молчание опять нарушил голос Клайва.
— Ну, Стефани, что ты решила? — спросил он, его голос напряженно дрожал, но лицо было сосредоточенным, почти каменным.
Она судорожно сглотнула, потом взглянула ему прямо в глаза и произнесла твердо:
— Я могу уйти.
Ей было нужно, чтобы он это знал. Он загадочно улыбнулся и кивнул.
— Но я остаюсь, — договорила она.
Клайв снова кивнул, потом опустил голову и наконец произнес медленно и раздельно:
— Я тебя понял. Сейчас я схожу за ключами от машины и отвезу тебя домой.
Он предложил ей руку, и они пошли дальше. Только сейчас Стефи заметила, что они находятся у входа в Палас-отель, лучшую гостиницу в Бандаберге. Через пару минут они вошли в холл, и у девушки зарябило в глазах от великолепия обстановки: мраморных стен, зеркал и до блеска натертого наборного паркета. В глубине виднелся небольшой декоративный бассейн с красиво подсвеченным фонтаном. Стефи сразу почувствовала себя неуютно в этом шикарном заведении. Она бросила взгляд в одно из зеркал и сморщилась: мятые шорты со следами песка, футболка… Это если не смотреть на испуганное лицо без намека на косметику и спутанные на ветру волосы. Но Клайв, казалось, не замечал всего этого.
Навстречу им попалась девушка в элегантном костюме. Она удивленно оглядела Стефи, а потом сказала:
— Мистер Стэнворд, у меня для вас телефонограмма. Это срочно.
Клайв поблагодарил ее и вопросительно взглянул на Стефани.
— Ничего, я подожду здесь. — Прежде чем он успел что-то ответить, она отошла к фонтану и опустилась в одно из кресел.
Клайв махнул ей рукой и ушел. Стефи ничего не оставалось, как только сидеть и дожидаться его. Она несколько минут оглядывалась вокруг и не могла понять, зачем нужна такая роскошь. Девушка выросла в богатой семье, но последние пять лет приучили ее к крайней умеренности, ведь теперь она сама себя содержала. Да, подумала она, чтобы понять проблемы бедных, нужно самому побыть в их шкуре. Только это может изменить взгляд на жизнь. В детстве она как-то не задумывалась, откуда берется весь тот комфорт, что ее окружает. Теперь же, глядя на мрамор и позолоту вокруг, она не могла понять, почему люди, сотворившие всю эту красоту, не могли хоть часть своего таланта и своих средств употребить для помощи тем, кто нуждается в самом необходимом.
Странная штука жизнь, сказала она самой себе, ничего не возможно понять. И тут же осеклась. Ведь она сама сейчас сидит в этом фойе в ожидании человека, о котором совсем недавно и думать себе запрещала. А теперь она покорно ждет, когда он найдет для нее время. Воистину, непростая штука жизнь!