Он отнес ее на кровать, выключил свет и, вернувшись, стал раздеваться. Стефи сначала сидела в каком-то оцепенении, молча следя за его движениями, а потом подумала: наверное, я должна сделать то же самое?
Она начала было спускать брюки, но стыд не позволил ей этого сделать, и она снова замерла.
Клайв приблизился к ней, загадочный и угрожающий в своей великолепной наготе, контуром проступающей на фоне частых всполохов молний за окном. Он сел рядом и обнял ее за плечи. Она повернулась к нему и провела дрожащей ладонью по его груди, собираясь спуститься вниз.
— Нет. — вздрогнул он и, взяв ее руку, поднес к своим губам. — Если ты будешь так ко мне прикасаться, это будет очень быстро и грубо. А я хочу, чтобы это было долго и медленно. Я хочу, чтобы ты умирала от наслаждения в моих руках, чтобы ты не могла больше думать, чтобы ты только чувствовала.
Стефани прошептала:
— Даже если это будет быстро и грубо, я не рассержусь.
Он посмотрел на нее, коротко хрипло рассмеялся, а потом властно поцеловал в губы, как будто хотел закрыть ей рот, и сказал:
— Не спорь со мной.
Потом он откинул ее на кровать и стал снимать с нее брюки. Стефани неожиданно для себя сжалась и подумала: ему кажется, что перед ним опытная женщина, а на самом деле ему придется иметь дело с девственницей.
«Неопытные женщины меня не привлекают», вдруг вспомнила она его слова, сказанные отчиму. Это воспоминание подействовало на нее, как пощечина. Девушка быстро села на кровати и закрыла грудь руками. Разумеется, это судорожное движение не осталось незамеченным. Клайв встал перед ней на колени и обнял за плечи, а потом медленно провел руками вниз по спине, едва касаясь кожи кончиками пальцев. От этой простой ласки девушку пронзила дрожь. У нее закружилась голова, а из горла вырвался какой-то слабый вскрик. Она снова откинулась назад и уставилась глазами в потолок, тяжело дыша.
Клайв наклонился над ней и приник к ее губам. Его поцелуй был таким глубоким и уверенным, что Стефи на секунду захотелось, чтобы он был настолько же неопытен, как и она.
Дальнейшее смешалось в ее памяти, как будто она была в наркотическом опьянении. Но она хорошо запомнила момент, когда ощутила на себе тяжесть его тела. Девушка вздрогнула, почувствовав, как он раздвигает ее ноги своими сильными коленями. Она слышала, что первый раз всегда бывает больно, но это оказалось не так. Не было ничего, кроме невыносимого, немыслимого наслаждения оттого, что он входит в нее, сливается с ней.
Она выгнулась и качнулась ему навстречу.
— Нет, — проговорил он каким-то низким густым голосом, — не двигайся.