— Это не было местью.
— А что это тогда было? — воскликнул он, неожиданно лишаясь спокойствия. — Только не надо больше этой чепухи про пьедесталы и временные петли. Я уверен, что ты хотела заставить меня заплатить за то, что считала предательством.
— Нет, Клайв, — упрямо сказала Стефи. — Это было не местью. Просто я поставила себе цель избавиться раз и навсегда от влечения к тебе.
Клайв вдруг расхохотался.
— Ну и как? — спросил он. — Избавилась?
Он окинул ее недвусмысленным взглядом и положил свою ладонь на ее руку. Ее дрожащие пальцы были ему лучшим ответом. Стефи попыталась высвободиться, но он сам уже отдернул руку, и, как ей показалось, с отвращением.
— Почему ты не сказала мне правду, когда я расспрашивал тебя в Бандаберге? Почему не дала мне понять, что ты слышала наш разговор и не попросила объяснений?
— Я несколько раз давала тебе возможность объясниться, — ответила девушка. — Хотя к чему это? Ведь я слышала своими ушами, как ты торговался с моим отцом, как он сначала предлагал меня в качестве жены, а потом, когда ты не согласился, и в качестве любовницы. Что тут еще было объяснять?
— Хорошо, — мрачно сказал Клайв, — я признаю, что был циничен, но это не касалось тебя. Это касалось только твоего отца. Мне нужно было знать, насколько плохи его дела. Когда в качестве оплаты, причем даже не всего долга, а только его части, он предложил мне тебя как любовницу, я понял, что он действительно в отчаянном положении.
Она ничего не ответила, поэтому он продолжил:
— Я признаю, ему удалось вывести меня из себя, когда он сказал, что запретит тебе видеться со мной. Я был так зол, что чуть не ударил его.
— Лучше бы ты его ударил, — тихо и без выражения сказала Стефи.
— Вероятно, — отозвался Клайв глухо.
— Но почему ты сам мне не рассказал обо всем этом, — вдруг спросила девушка, вспоминая, что эта часть осталась без объяснения. — Я несколько раз пыталась вызвать тебя на этот разговор.
— Послушай, Стефи, я не умею читать мысли. Я не подозревал, что ты нас подслушивала. Неужели ты считаешь, что я мог рассказать тебе об этой гадости? У меня совершенно не было желания унижать тебя таким образом. Я вижу, что ты не имеешь представления о том, что я за человек.
— Я не имела его в восемнадцать лет, — сказала Стефани. — Теперь, по-моему, я хорошо знаю, какой ты: честолюбивый, смелый, безжалостный, обаятельный, сексуальный. Это слишком много для меня. Кстати, Клайв, а почему ты стал общаться со мной, если не для того, чтобы шпионить за отцом?
— Потому, что ты была самой очаровательной девушкой из всех, что мне приходилось видеть, — ответил Стэнворд. В его голосе на мгновение послышалось такое сильное и искреннее чувство, что Стефи задрожала и закрыла глаза. — Очаровательная, но еще слишком маленькая, — продолжил он почти цинично. — Тогда в Бандаберге я подумал, что ты выросла. Но я ошибся. Ты действительно все еще живешь прошлым.