Асы были сведены в разведывательную группу особого назначения, они парами летали ночью. Днем в воздухе постоянно находилось несколько самолетов, они мониторили опасные направления в радиусе пятидесяти километров. Это уже дало свой эффект — днем противник подплывать ближе не рисковал — нашими бомбами уже были серьезно повреждены один миноносец и один небольшой крейсер, который летчики опознать не смогли, а моряки по описанию назвали «собакой».
То, что творилось среди гражданского населения Артура, иначе как паникой назвать было нельзя. На вокзале было не протолкнуться, в отъезжающие поезда набивалось вдвое против положенного. Очередь в банк тянулась метров на триста, но это продолжалось недолго — то есть пока не кончились деньги. Гоша «успокоил» народ, сказав, что в Иркутском отделении банка денег более чем достаточно и даже очереди за ними нет. Если кому туда неохота, то ничего страшного, сразу после окончания войны и в Артур они будут завезены в потребных количествах. И вообще, все, кто хотят уехать, должны поторапливаться, потому как через две недели полуостров будет закрыт.
Началась эвакуация областных управлений. Посмотрев на самое ее начало, я родил первый в своем новом качестве приказ — об образовании штрафных батальонов и дисциплинарных рот.
Ну, что такое штрафбат, это понятно. А дисциплинарные роты предназначались для штатских, совершивших что-нибудь нехорошее типа мародерства — с девятого февраля полуостров был объявлен на осадном положении. Но первыми ласточками в этих ротах стали не любители легкой наживы…
Получив приказ о срочной эвакуации, чуть ли не половина чиновников отреагировала довольно своеобразно — то есть они мгновенно нажрались до поросячьего визга и даже более того. Ну и на следующий день я с удовольствием провел для остальных экскурсию в казарму, где на глазах потрясенных зрителей чиновная пьянь была разбужена ведром ледяной воды на голову и пинками унтеров отправлена получать обмундирование. В ответ на неуверенный вопль одного бедолаги о том, что он какой-то советник, последовал удар в зубы с последующим вежливым разъяснением «ты теперь не советник, а дерьмо собачье до самого конца войны!»
— Господа, надеюсь, вы поняли, что в осажденном городе свои обязанности надо исполнять безукоризненно? — поинтересовался я у публики. — Если да, то не смею задерживать, у вас еще масса дел…
Как выяснилось, поняли не все, и скоро численность дисроты увеличилась еще на три штыка — эти идиоты решили отправить кляузные телеграммы. Зато у остальных более никаких вопросов не возникало, эвакуация была завершена за два дня и чуть ли не образцово… Только пришлось объяснить смысл происходящего Гоше, которому одна падла тоже успела нажаловаться (он думал, что я не знаю, какая именно).