Дальше я хотела рассказать о том, как этот же мужчина-имитатор играл совсем другую роль с одной нашей общей знакомой – Татьяной и она тоже была от своего идеала «без ума». Но вдруг вспомнила, что в классической литературе описан образ этого мужчины и ярко рассказано то, как он преображался рядом с каждой из женщин, до тех пор, пока они не переходили его «внутренние границы» или... не заглядывали в «темную комнату».
Вы, очевидно, догадались, что я хочу привести в качестве примера мужчины-имитатора чеховского Рауля – «Синюю Бороду». Да вы сами прочтите и сделайте выводы.
Эта история больше характеризует Любашу:
«Маленькая брюнетка с длинными кудрявыми волосами и большими, как у жеребенка, глазами...Я был тронут смирением и кротостью, которыми были налиты ее глаза, и умением постоянно молчать—редкий талант, который я ставлю женщине выше всех артистических талантов! ...она всегда всему удивлялась, зато за все время своего существования не сказала ни единого слова лжи, не сделала ни единого фальшивого движения: когда нужно было плакать – она плакала, когда нужно было смеяться – она смеялась, не стесняясь ни местом, ни временем. Была естественна, как глупый молодой барашек. Сила кошачьей любви вошла в поговорку, но держу пари на что хотите, что ни одна кошка не любила так своего кота, как любила меня эта ...женщина. Целые дни... она неотступно ходила за мной и не отрывая глаз глядела мне в лицо, словно на моем лбу были написаны ноты, по которым она дышала, двигалась, говорила...
...Никогда не едал я того, что умели приготовить ее пальчики. Пересоленный суп она ставила на высоту смертного греха, а в пережаренном бифштексе видела деморализацию своих маленьких нравов. Подозрение, что я голоден или недоволен кушаньем было для нее одним из ужаснейших страданий...
Но ничто не повергало ее в такое горе, как мои недуги. Когда я кашлял или делал вид, что у меня расстроен желудок, она бледная, с холодным потом на лбу, ходила из угла в угол и ломала пальцы...Мое самое недолгое отсутствие заставляло ее думать, что я свален конкой, свалился с моста в реку или умер от удара...
Это вечное заглядывание в мои глаза, этот постоянный надзор за моим аппетитом, неуклонное преследование моих насморков... заездили меня. В конце концов я не вынес. <...> Я отравил ее...»
А это больше похоже на любовь Татьяны:
«Говорила она только об умном. Спиритуалисты, позитивисты, материалисты так и слышались с ее языка... Беседуя с ней первый раз, я мигал, чувствуя себя дуралеем. По лицу моему она догадалась, что я глуп, но не стала смотреть на меня свысока, а, напротив, стала учить меня, как перестать быть дуралеем... Умные люди, когда они снисходительны к невеждам, чрезвычайно симпатичны!