Мишанин почему-то смотрел на меня с любопытством, словно не он, а я рассказывал о столь занимательном разорении.
– Дальше, – поторопил я.
– Все.
– Как все?
– А что еще? – вдруг злорадно рассмеялся тихий экономист чуть ли мне не в лицо, точно я был Смиритский. – Квартира, в сущности, у нес, деньги за дачу у нее, машина у нее! Провернула в течение года!
– Ну а как же… чайная роза с темными глазами?
– Роза? – искренне удивился Мишанин. – Во-первых, роза чайная нигде не работала. Во-вторых, ни дня без коньяка с шампанским. Знаете, где я живу после развода? В ее однокомнатной квартире. Знаете, что у меня висит на стене? Портрет «Дамы в желтом». Компенсация за дачу. А машину сам подарил.
– Почему трехкомнатную ей одной?
– С детьми.
– С какими детьми?
– А, я не сказал… У Вероники оказалось трое детей и все от разных отцов. Они временно жили у ее матери. Так сказать, на момент операции по захвату моего имущества. Теперь я плачу на детей пятьдесят процентов зарплаты…
– Стоп-стоп. Когда женились, знали про детей?
Мишанин передернул плечами и воззрился на великолепный желтый «дипломат», лежавший на его коленях и, видимо, не отнятый Вероникой.
– Знал.
– И это вас не остановило?
– Смиритский…
– Ах да, его взгляд.
Я посмотрел на Мишанина по-новому, словно мы не сидели с ним почти три часа…
Серый костюм с металлическим отливом; голубенькая рубашка и стальной галстук, перевитый бледно-зелеными разводами, как прохладными тропическими лианами; мирные глаза под модной оправой очков; чистое лицо – родинка сожжена; слегка загорелая кожа, цвета чайной розы. Он должен был нравиться, как человек интеллигентный: в конце концов, он обязан мне нравиться по закону, как потерпевший, как обобранный до нитки… Но я не люблю мужчин, которые жалуются на женщин. Она плохая? Так отдай ей вдогонку еще столько же, лишь бы уходила; радуйся, что забрала вещи, а не душу.
– Владимир Афанасьевич, вы раньше женаты не были?
– Был, но тот брак не считаю.
– Почему?
– Мне было чуть за двадцать. Мама заставила жениться на дочке наших старых друзей.
– У меня пропало мое всегдашнее любопытство. Наверняка тут бездна интересного: в наше время мама насильно женит взрослого человека. Но мне хватило первой истории, когда посторонний человек женил его взглядом.
– Чего же вы хотите? – официально спросил я.
– Привлечь бывшую жену и Смиритского к уголовной ответственности, которые путем мошенничества завладели моим имуществом, – ответил он грамотным юридическим языком, побывав, видимо, у адвоката.
– По-моему, это заурядный имущественный спор между бывшими супругами.