Это могла быть только она – Надежда из города Пскова, его очень дальняя родственница, его восьмая вода на киселе.
Странно, но уж очень быстро он к ней привык. Ему было приятно, утром его ждет накрытый стол и ласковый взгляд. Приятно, что в квартире все убрано и разложено по полочкам, что на подоконниках появились цветы, а в шкафах терпкий запах лаванды… Если она уедет, то от этого уюта через неделю не останется и следа.
Конечно, Надя Патрикеева принесла с собой и неудобства. Раньше он мог познакомиться с девушкой и пригласить ее к себе хоть до утра. А гостья из Пскова превратила его жизнь в монастырь – и с ней нельзя, и других не води!
Муромцев никак не мог понять, почему нельзя с ней? Ведь Надежде уже далеко не шестнадцать! А родственная связь такая дальняя, что и не разглядеть без бинокля… И он сам в такой форме, что не может ей не нравиться. Он всем женщинам нравится!.. Так в чем дело?
Павел чувствовал, что он боится Надежды. С ней приятно говорить, шутить, общаться. Но дотронуться до нее в другом смысле страшно. Она, как тонкий хрустальный кубок, который от неловкого движения разлетается на сотни мелких осколков… Это впервые в жизни он робел перед девушкой.
Кузькин заехал за ним и по дороге в Останкино красочно описал ситуацию.
– Я понимаю, Паша, что улик мало, но думаю, что Маслова надо задержать и допрашивать в каком-нибудь мрачном подвале. Такие красавчики привыкли к славе и женскому восторгу. Если с ним говорить на студии, то он нам устроит концерт-шапито. Будет не допрос, а тихий ужас!
– Согласен с тобой, Лев, но теоретически. А на практике – я против! Антон Маслов – это фигура из гламура. Его задержишь – и вся тусовка на уши встанет. За твоим голубым «Фордом» вся Москва будет гоняться. Одни заморочки вместо работы! И виллу в Бутово сразу рассекретим, и вообще…
– Жаль, Паша! В Останкино мы будем у него, как в гостях. Он нам сочинит сказку, даст автограф и укажет на дверь… Ты бывал когда-нибудь внутри Телецентра?
– Был два раза, но только там, где аппаратура, где технари работают.
– Это, Паша, совсем не то! Здесь, где студии – рассадник женщин. Просто толпы ходят в разных направлениях. Каждая сверкает и считает себя звездой… Ты как, еще смотришь на женщин, или кроме Надежды никого не видишь?
Муромцев сразу не ответил, и в салоне голубого «Форда» повисла тишина… Кузькин ожидал, что Павел пошутит на тему женского пола, а тут парень замолк и загрустил. Неужели эта Патрикеева так его присушила? Не может быть!
– Ты, Паша, не обращай внимания, если я глупость сморозил. Я по доброте душевной могу любую чушь выдать. Так, что самому потом стыдно… А в твоей Надежде совсем непонятно, где привлекательность. Трудно понять – где в ней что!