- Дон Хуан был индейцем, и для него в этом был вызов, - ответил Странник. - Лично для меня здесь нет никакого вызова, скорее наоборот. Будь моя воля, то я бы разделил эти два понятия безупречности. Для тебя безупречность это скорее красивое действие, для меня -понимание, для чего и зачем я выполняю какое-либо действие.
Помнишь историю, когда Кастанеда не попал под обвал только потому, что остановился завязать шнурки? И дон Хуан увидел в этом возможность обьяснить Кастанеде, что он подразумевает под словом безупречность. Он сказал, что Кастанеда должен безупречно завязывать свои шнурки. Ты случайно не думаешь, что совет дона Хуана состоял в том, чтобы Карлос их завязывал красиво? - спросил Странник с улыбкой.
Я промолчала.
- Совет дона Хуана в том, чтобы Кастанеда слушал подсказки своего энергетического тела, которое очень тесно связано с духом. И когда дон Хуан говорил про безупречность, он имел в виду связь с духом. Безупречность - это связь с духом.
Когда воин действует в полном согласии с этой силой, то результат всегда оказывается прекрасным или, лучше сказать, безупречным. Наверное, поэтому эти два понятия так тесно связаны. И все-таки между ними существует целая пропасть. Если твое понятие безупречности подразумевает скрупулезное выполнение своих обязанностей, то в моем понятии это скорее способ позволить духу свободно выражаться через мои действия.
Для меня безупречность - это дон Хуан, дающий Кастанеде урок безжалостности в образе больного старика. Когда дух предложил дону Хуану роль этого старика, он принял ее, потому что был безупречным и следовал путями, которые ему предлагает дух. Обычный человек отказался бы от этой роли. Чтобы принять такую роль, надо быть безжалостным и к себе. Обычно люди не хотят выглядеть больными и уродливыми. Это тоже было уроком для Кастанеды. Так получается всегда, когда действиями безупречного мага руководит дух.
- После того как твоя точка сборки сдвинулась, ты не заметила ничего необычного? - снова спросил Странник.
. - Да нет, - ответила я.
- Если дух сдвинул твою точку сборки, то это ему было зачем-то нужно, - предположил Странник, -наверное, он тебе хотел чего-то показать.
- Да не было ничего такого, на что можно было бы обратить внимание, - сказала я.
- Вспомни двух женщин, которые вошли на следующей остановке, - предложил Странник.
- Да, помню, одна из них все время жаловалась на жизнь, - ответила я, - но это вполне обычное дело.
- Да, - согласился Странник, - в том, что люди жалуются на жизнь, нет ничего необычного, но не в этом случае. Здесь важно не то, на что она жаловалась, а как. Мы с тобой вошли в заднюю дверь, и троллейбус был пуст. На следующей остановке в переднюю дверь вошли эти женщины и, пройдя через весь троллейбус, сели возле нас. Но самым важным при этом был голос, которым та женщина высказывала свои претензии к жизни.